Аравин достал из кармана кожаной куртки листок бумаги. Быстро пробежался глазами, изучая содержимое, и убедившись, что находится в нужном месте, нажал на кнопку звонка.
Убрал руку, выждал пару секунд и нажал еще раз.
– Если пришел без пойла, проваливай на хрен, кто бы ты ни был! – крик из квартиры звучал приглушённо, но в мужском голосе явно слышалось недовольство.
Аравин разозлился. И раздражали его не столько слова, сколько промедление.
Он слишком долго ее искал!
Сердце обрывалось при мысли, что и этот след окажется ложным.
Две недели назад Глинский уверил его, что видел Алису собственными глазами. Но, имея позади годы безуспешных поисков, Егор не верил уже никому и ничему. Нужно было немедленно разрешить эту ситуацию. Увидеть девушку своими глазами.
Да – да, нет – нет.
Он снова нажал на кнопку звонка. И в этот раз держал ее, не отпуская. Из-за двери доносились недовольные мужские ругательства. Но это лишь больше распаляло. В груди вскипела ярость. Раскатистые удары собственного сердца зазвучали оглушающе громко.
Готов был вынести к чертям входную дверь этого притона. А судя по ее обшарпанному виду, огромного труда для этого не потребуется. В момент, когда его злость достигла апогея, дверь с противным скрипом отворилась. Егор жаждал обрушить скопившуюся ярость на мужчину. Просто убить его, размазать по стенам этого захудалого подъезда. Лишь за то, что Алиса здесь. С ним. Не дома.
Но выплеск гнева не произошел.
Аравин растерянно посмотрел перед собой. На пороге стояла девчонка. И вид у нее был не менее сердитый, чем у него.
– Какого хрена тебе нужно? – сердито спросила она.
Машинально посмотрела ему в лицо. Отвела взгляд. И снова вернула. Теперь он был пропитан недоверием. Злость рассеялась. Аравин четко уловил на ее лице эти эмоции. Но они были ему глубоко безразличны.
Первое – это не Алиса.
Второе – ему попросту плевать на все, что здесь происходит.
Молча отпихнув девчонку в сторону, он решительно шагнул вглубь квартиры. В ноздри ударил затхлый воздух непроветриваемого помещения вперемешку с одурманивающими парами дешевого алкоголя. В прихожей было темно и тесно. И Егор двинулся на свет, спотыкаясь в темноте незнакомой квартиры.
Он прошёл в маленькую кухоньку. Там было пусто.
Морозный воздух проникал сквозь открытую форточку и проворно вытягивал ароматный пар из приоткрытой кастрюльки на старой газовой плите. Видимо, кто-то недавно готовил. Сердце Егора забилось быстрее. Он резко развернулся, едва не сбив с ног девчонку, которая молчаливо шла за ним.
Прошагал в ближайшую комнату и застыл в дверях. Спальню освещала только небольшая настольная лампа. Ее свет ложился на левую половину низкой кровати, где лежала девушка.
Это была Алиса. Он узнал ее сразу же. Несмотря на то, что видел в последний раз три года назад. Сердце ухнуло куда-то вниз и через секунду забилось с удвоенной силой. Аравин ощутил дрожь в руках и твердо стиснул кулаки, стараясь подавить непривычную реакцию.
Он подошёл к постели и неверующими глазами уставился на лежавшую девушку.
Она была укрыта по самую шею несколькими одеялами. Егор видел только ее лицо, и этого было достаточно, чтобы понять, насколько она худая. Буквально тощая. Острые скулы торчали на когда-то милом личике.
Она тяжело дышала. Веки ее были сомкнуты, но слегка подрагивали. Словно девушка силилась их открыть. На гладком лбу выступила испарина, даже волосы на голове казались мокрыми.
– Алиса, – выдохнул мужчина.
И девушка открыла глаза, довольно быстро, будто этот зов помог ей справиться.
– Я знала, что ты придешь, – голос ее был очень тихим и низким. Чем-то напоминал шелест листвы по утрам. Такой же безликий.
Аравин смотрел на девушку молча, почти не дыша. Понимал, что нашел ее слишком поздно. Нужно было приехать раньше. Оставить тот чертов бой!
Две недели назад звонок частного детектива застал его в США. Он стоял в раздевалке. Тренер уже наматывал бинты на его руки. В преддверии боя Егор был полон энтузиазма. Но после разговора весь запал как будто испарился.
Он хотел уехать сразу же! Бросить все!
Именно тренер убедил его, что за пару часов ничего не изменится. Но в голове Аравина был полный раздрай. Он не мог сфокусироваться на технике, сопернике и поединке в целом.
Бой был проигран. А затем неделя восстановления в больнице. Отекшие глаза, разрубленные бровь и губа. Ни один бой раньше не оставлял Аравину таких последствий. Но все это было лишь мелочью по сравнению с тем, что творилось в его душе.
Он не мог спать и есть нормально. Рвался в Россию. К ней. Мучимый сомнениями, ведь Глинский мог и ошибаться.
Но не ошибся. И фраза Глинского, что Алиса очень плоха, тоже оказалась правдой. Но тогда она еще выходила из дома. А сейчас было видно, что ей это не по силам.
– Ты в ссадинах, – сказала Алиса. – Я переживала за тебя. Тот бой был ужасным.
Он кивнул, не в силах рассказать, что творилось в его голове тогда.
Девушка закашлялась. Спазмы душили ее долго и мучительно. Егор видел, как из-под закрытых век скатились тонкие ручейки слез.
Приступ испугал его. Но ни один мускул на его лице не выдал этого. Лишь в глазах вспыхнуло отчаяние.
