– Эй, вы, мистер! Почему моя машина до сих пор не заправлена?! – послышался откуда-то издалека раздражённый голос мужчины.
Фрэнк слегка дёрнулся от неожиданности и развернулся. На него смотрел широкоплечий мужчина, вышедший из маленького магазинчика, где предварительно оплатил бензин для своего автомобиля и сейчас твёрдыми шагами направлялся к нему. На автозаправке была всего пара машин, которых Фрэнк уже успел обслужить, однако задумался, и не заметил, как подъехал этот старенький «шевроле».
–Уже иду, сэр, – пробубнил он и, засунув руки в карманы, двинулся в его сторону.
–Давно пора, – удовлетворённо бросил мужчина. – Неизвестно за что деньги платят. Уж точно не за рассматривание облаков.
Фрэнк ненавидел таких людей. Таких, которые убеждены, что человеческий фактор не имеет право вмешиваться в рабочий процесс и ни что не должно отвлекать работника от своих обязанностей. Однако на деле, всегда найдётся что-то, что вырвет тебя из повседневной рутины офиса или, в случае Фрэнка, рутинной работы на автозаправке, и переместит в собственные мысли. В конце концов, все мы люди.
Фрэнк вставил «пистолет» в бензобак «шевроле», и цифры на маленьком прямоугольном экране автозаправочной колонки поползли вверх.
Несмотря на то, что солнце уже клонилось к закату, его рабочий день только начинался, а Фрэнк Уиллсон уже проклинал свою работу. В сорок с лишним лет он не добился абсолютно ничего в своей жизни, и каждый день эти мысли мучили его пропитанную алкоголем голову. Если жизнь преподносила ему удачные возможности или перспективы, он либо игнорировал их, либо показывал им средний палец, опрокидывая очередной стакан пива.
А теперь, по прошествии стольких лет, каждую ночь, он вспоминал эти возможности и проклинал себя за то, что не воспользовался ими. Кто-то говорил ему, что за любой выбор человек когда-либо заплатит, будь то хорошая цена или плохая, но он не верил в эти бредни. И, как оказалось, зря.
Когда цифры на экране достигли отметки в десять литров и замерли, Фрэнк убрал «пистолет» обратно на колонку. Мужчина буркнул что-то неразборчивое себе под нос, сел в «шевроле» и укатил по своим делам.
Он больше никогда не увидит тех людей, чьи машины заправляет изо дня в день, но ненавидит каждого из них. Ненавидит, хоть большинство и не говорили ему ничего плохого или оскорбительного. Ненавидит их, как ненавидит самого себя.
Фрэнк взглянул на часы. Ещё только четверть восьмого, а у него сегодня ночная смена. Через пару часов Сэнди, сидящая в магазинчике, уйдёт домой, и он останется один. Но его это совершенно не волновало, потому что он привык к одиночеству. Его радовала лишь перспектива посидеть на мягком диванчике в тепле и почитать журнальчик. Ночью, как правило, водителей заезжало мало, и он надеялся, что сможет даже вздремнуть.
Солнце по-прежнему радостно покрывало своими тёплыми лучами ещё не согревшуюся после зимы землю. Съёжившись от холодного ветра, Фрэнк накинул капюшон тёплой рабочей куртки.
Автозаправка находилась за пределами города, в десяти милях от Хармонта, и добираться на работу не так-то просто. Особенно, если у тебя нет собственного транспорта. Хоть чему-то Фрэнк был доволен – у него была машина. Старенький и потрёпанный «форд», который достался ему от отца. Старик обожал его, и почти всё своё свободное время проводил в гараже, наводя марафет своему железному красавцу.
Всю свою жизнь отец Фрэнка работал в автомастерской, и честно выполнял свои обязанности, попутно обучая своего сына этому ремеслу.
«Однажды «форд» достанется тебе, сынок, когда ты будешь достаточно взрослым и ответственным», – говорил его отец.
Взрослым – да, но ответственным – ни капли.
Но теперь ничего привлекательного в этой груде проржавевшего металла Фрэнк не видел, и красавцем его уже много лет назвать сложно. На большее у него бы не хватило денег, но и «форд» был неплохим вариантом, хоть и единственным. Зато компания давала скидку на бензин своим сотрудникам. А это тоже был плюс.
Пока солнце медленно скрывалось за серыми облаками, заправка постепенно пустела. Машины проносились мимо, устремляясь по шоссе вдаль, и постепенно удалялись, пока не исчезали из вида совсем. И вместе с ними прекращался и гул, но вновь проезжающие, приносили его с собой. Даже ночью здесь почти не бывает тихо, однако найдётся такой момент, в котором тишина бывает оглушительной. Всего на несколько минут, после того, как пронесётся очередной автомобиль, воцарится тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков в траве. В такие мгновения начинает казаться, что ты остался одним единственным человеком на Земле и ты можешь делать всё, что душа пожелает, потому что никто не запретит и не осудит. И эти несколько секунд поистине восхитительны.
Вновь подъехала машина, и Фрэнк проделал то же самое, что делает уже на протяжении пяти лет – вставил «пистолет» в бензобак, пока пожилая женщина медленно вылезла из салона и зашаркала в магазинчик. Он повторял эти действия столько раз, что при всём желании, не смог бы забыть, что же он всё-таки делает на работе. Он проделывает одно и то же изо дня в день. Фрэнк выучил все действия до автоматизма. Если разбудить его ночью, он без запинки смог бы описать их и в сонном состоянии, возможно, повторить, вяло рассекая воздух перед собой. Однако ничего мудрёного он и не делает, ребёнок бы справился. Но его всё равно тошнило от этой работы. Мерзкое, тошнотворное и отвратительно скучное однообразие.
