Шептанье бабочек, смятенье… и сплетня тучного слепня
Преобразились в рассужденье на тему солнечного дня.
Услышишь исподволь: Ван Клиберн… Посмотришь искоса: Дали.
Как укрупнившийся калибр, вокруг трассируют шмели.
Очарователен, и долог, и в перспективе обозрим
Луг-увалень (поправлюсь: олух) – горланит, как заправский Рим.
Как горяча ладонь арены! Жук-гладиатор, львиный зев.
Я сдул обоих… «Меньше пены!» – орал, от жажды окосев,
Обняв, как мать, пивную бочку, Иваныч (слесарь из депо).
Его податливую дочку я попросил заехать – по
Делу… Знаете, какому? Из сердца вон, и с глаз долой!
Любовь, набившая оскому, приятней, чем сухопостой.
Вернёмся к бабочкам, букашкам, к одномоторной стрекозе…
Говорят, я родился в рубашке, но умру без рубашки, как все.