Тому, кто однажды меня удивил.
«Любовь начинается с удивления».
Стендаль.
– Риск – дело благородное. Он украшает жизнь, она становится как-то ярче… Насыщеннее, что ли.
– Обожаю риск! – с воодушевлением отозвалась Саша и преданно посмотрела в глаза инструктора-парашютиста, который давал ей интервью. Несет полную пургу. Банальность на банальности. Пятая минута «синхрона», а взять нечего! Хотя хорош, как бог. Карие глаза, отличная фигура под черным летным комбинезоном и ореол авантюризма, приправленный хорошим парфюмом. Что еще нужно для счастья? Правда, на безымянном пальце кольцо, но не замуж же за него выходить? Так, пороманиться.
Саша сверкнула своей фирменной улыбкой. Жаль, нет второй камеры, и не пишут обратную точку.
– Михаил, а сколько у вас прыжков?
– Больше четырех тысяч.
– Впечатляет!
Он кивнул, опустил глаза, мучительно вздохнул и прочно замолчал. Чувствовал себя неуютно перед камерой.
– А помните свой первый раз? – снова улыбнулась Саша. Работай, давай, красавчик, для интервью взять нечего!
Инструктор повел свой путаный рассказ.
– Как по звуку? – шепнула Саша оператору, тоже Саше. – Микрофон не задувает?
Он шевельнул губами: «Норм».
Ветер носился по аэродрому, словно псих на воле, пытался сорвать яркие костюмы спортсменов, которые собирали парашюты. Вертолет «Ми-8» грузной чайкой в темных очках дремал неподалеку.
История с Мишиным «первым разом» оказалась неплохой, и Саша поняла, что на «синхрон» для сюжета она наскребла. Осталось самое интересное. Как говорили на телевидении, «эксклюзив» ее авторской программы «Экстрим» – прыжок ведущей с парашютом с четырех тысяч метров. Обычно начинают с двух с половиной, но Саша решила забраться повыше, чтобы успеть отснять непосредственно сам «эксклюзив», свободное падение. Снимать ее полет должен был парашютист в специальном шлеме с вмонтированной камерой. Ощущение неизвестности щекотало под ложечкой, как пузырьки шампанского, но Саша не боялась. Во-первых, она вообще не робкого десятка, а во-вторых, прыгать предстояло в тандеме, вместе с красавцем Михаилом. Это так эротично! Как у Джейн Эйр с мистером Рочестером, только с парашютом! И до появления чокнутой жены этого мистера Рочестера.
– Знаете, Михаил, мне сегодня приснился странный сон, – сказала Саша, пока оператор снимал с него микрофон и отстраивался на обратную точку. – Как будто ко мне с неба спустился Олимпийский Мишка и позвал с собой, а я отказалась. Достала из-за пазухи крошечного спящего медвежонка и показала ему. И Мишка улетел. Странно, правда?
– Символично, – Михаил посмотрел на нее без всякого выражения на лице. Что-либо изобразить у него сейчас не получалось. Он медленно отходил после интервью. – Во сне отказались, а наяву согласились!
– А давайте перейдем на ты!
К Саше подошел оператор и, поправляя микрофон, шепнул на ухо:
– Ты из кофты-то не выпрыгивай, из кадра вываливаешься! О доме, о доме думай!
Саша закатила глаза.
Когда все сняли, Михаил принялся навешивать на нее многочисленные ремни, закрепляя их карабинами. Саша наблюдала, как ловко он это делает, и замирала от нетерпения, словно охотничья собака, учуявшая запах дичи. Ах, какие это будут кадры! Она уже видела текст: «Свободная от страха ведущая «Экстрима» в свободном падении!» Или что-то вроде того. Эфир, воздух, небо… Надо будет как-нибудь это обыграть.
Подошел второй парашютист, властелин видеошлема, и они все вместе двинулись к шумящему лопастями вертолету.
По дороге Михаил инструктировал Сашу перед предстоящим прыжком. Она сосредоточенно кивала и думала: «А мы красивая пара: блондин в черном и брюнетка в белом!» Олимпийка подчеркивала ее смуглую кожу, а джинсовые шорты – стройные ноги. Середина мая – самое время щегольнуть открытым нарядом на съемке «в полях».
– А какая температура за бортом? – вдруг спохватилась она.
– Минус шесть.
Саша почувствовала под ложечкой холодок и стала внимательнее слушать инструктора.
– Значит, так. Встанешь на колени. Руки сложишь крестом на груди, чтобы они не помешали, когда мы будем делать кувырок.
– Делать что?!
– Кувырок. Как только почувствуешь удар по плечам, мы должны раскрыться в ласточку и «лечь на поток», поняла? Да не волнуйся ты! Главное, все делать одновременно! Риск – дело благородное! – подмигнул Михаил.
– Я сейчас описаюсь, – доверительно сообщила Саша.
Михаил расхохотался, откинув голову. Он, сильный и уверенный, радовался жизни, солнцу и скорой встрече с небом.
Саша смотрела, как к вертолету подтягиваются спортсмены в разноцветных комбинезонах и новички, которым тоже предстояло десантироваться, и чувствовала безудержное желание убежать, но ноги стали какими-то ватными. И как их теперь на поток-то складировать? Понять бы для начала, что это такое! Будь проклят тот день, когда она согласилась на эту работу!
На плечо легла чья-то рука. Рядом стоял оператор с камерой, тот, который тоже Саша.
– Пару слов для телезрителей перед тем, как тебя ласточкой скинут вниз с четырех с половиной тысяч метров, – смеялся он.
«Идиот, убью его, если выживу», – подумала Саша, но заулыбалась и помахала рукой, привычно изогнувшись в свой самый удачный ракурс.
