– Ты ведёшь себя безответственно, – отчитывал меня папа.
– Я? Да я не хочу замуж в восемнадцать лет. Ты на маме женился аж в сорок восемь, – возмущалась я произволу.
– Я мужчина. Это другое.
– И никто не заставляет тебя выходить замуж. Только присмотреться к кандидатам, – более мягко произнёс отец Милон.
– Рано или поздно ты всё равно выйдешь замуж. Мы тебе предлагаем только помощь, – взял слово отец Фрост.
– Милая, давай мы поговорим с тобой без отцов. Они не прислушались ко мне, – зыркнула мама на всех троих, отчего они лишь глаза закатили, – и давят на тебя. А я прекрасно тебя понимаю, всё-таки ты моя дочь. И характер мой, и даже внешность.
– Я совсем на тебя не похожа, – нахмурилась я, успокаиваясь от маминых поглаживаний руки.
– Ты похожа на меня в моём мире. Просто одно лицо, – улыбнулась мама.
– Ты никогда мне этого не говорила, – растерялась я, пытаясь понять, как такое могло случиться.
– К слову не приходилось. И не пытайся найти логичное объяснение. Такова шутка Богини.
– Элен, ты зря её отвлекаешь. Вопрос серьёзный. Когда-нибудь она станет королевой и не может оставаться незамужней.
– Я не хочу быть королевой, – взвыла я, разворачиваясь и выбегая из кабинета.
После окончательного принятия того факта, что мне небезразличны сразу трое мужчин, свадьбы с Ифором, а потом и рождения Физона моя жизнь устаканилась. Можно сказать, это был очень долгий медовый месяц. Мужчины смирились со своим сосуществованием, и с моими чувствами сразу к троим. Только государственные дела отвлекали нас друг от друга и сыновей.
Смотреть, как мужчины играют с мальчишками, не делая различия между ними, было просто непередаваемо. Сначала они опасались тех «странных» конструкций, что соорудили для них Шанир с Васиком – мои самые потрясающие мастера по дереву, которые не захотели переезжать в столицу из графства Монтеро. Даже набирающая популярность мебель от НелэШ (так они назвали свою фабрику, просто перевернув моё имя и добавив Ш на конце) не заставила их переехать. Там им было спокойнее, свободнее, и творили они от души, а не ради заработка. Так они сами сказали.
Так вот, НелэШ соорудили не детский современный городок, который я им описывала, а настоящее произведение искусства. Пластика в этом мире не было, зато были некоторые материалы, прекрасно его заменяющие. Городок был разделён на малышовскую, детскую и подростковую зоны. Под это мы выделили целый зал во дворце. И если сначала мои мужчины побаивались отпускать туда сыновей, то со временем только в городке и играли.
Нолан и Физон родились с разницей всего в два с небольшим года, что для королевских отпрысков, как и для аристократов, нонсенс. Хотя из Шамбуры, нашего государства, аристократию мы практически выжили. Теперь повсеместно мы продвигаем активных и талантливых, без оглядки на родословную.
Меня расстраивало другое: стоило отцам уйти, как сыновья начинали драться и ссориться. Пока хоть один из мужчин был рядом, царила идиллия. Я не знала, что делать. Проводить всё время с ними мы не могли. Да, у мальчиков вдвое больше родителей, чем привыкли в моём мире, нас четверо. Но и этого недостаточно. Есть уйма дел и обязанностей, когда мы все должны участвовать. А в наше отсутствие мальчики дерутся, поэтому няни их просто разносят по комнатам.
Мужчины меня успокаивали, что мальчики перерастут, подружатся, но что-то болело моё сердечко по этому поводу и не верило в это. Зато появление Лефании обескуражило всех. Что сказать, я испугалась за дочь, за реакцией Фроста и Милона наблюдала, как сапер-нововобранец.
– Милая, ты чего так напряглась? – спросил тогда Милон.
– Дочка от Ифора, – прохрипела я, поглядывая на свёрточек в руках счастливого папаши.
– Да, мы знаем. Теперь у каждого из нас есть свой малыш. Ты самая лучшая, – поцеловал мои руки Милон.
– Неужели ты подумала, что мы можем навредить малышке из-за трона? – посмурнел Фрост. На его лицо будто туча набежала. Тут и Милон посмотрел на меня осуждающе.
– Нет. Уверена, что не навредите. Но по закону выходит…
– Ей достанется трон нашего рода, хоть к нему она и не имеет прямого отношения, – грустно улыбнулся Фрост, – Значит, такова воля Богини. Наше продолжение будет иным, в сыновьях.
– Да, чего ты распереживалась? – возмутился Милон.
– Спасибо, – неловко улыбнулась я тогда. Хотя опасения всё же были. Не могли меня никак покинуть. Именно поэтому я долгое время тщательно наблюдала за своими мужчинами в отношении Фани – так сокращённо и ласково я стала её называть, а с моей лёгкой руки и все вокруг.
Каково же было моё удивление, хотя сначала откровенный испуг, когда я заметила повышенный интерес Нолана, старшего сына. Он часто приходил к колыбельке сестры, но не трогал её никогда. Просто стоял и смотрел либо как она спит, либо как играет. Наблюдал и хмурился. На мои расспросы ничего не говорил, отмалчивался, чем напрягал ещё больше. А там и младшенький подтянулся. Только Физон стал таскать ей всякую всячину, вкусную или интересную с его точки зрения.
Между детьми у меня вышла очень маленькая разница в возрасте по местным меркам. Нолану было всего шесть, а Физону три с половиной, когда родилась Фани. И я откровенно боялась, что мальчишки и с сестрой не будут дружить. Меня как маму такая возможность удручала. И если к первому годику Фани я была уверена, что их отношения с Физоном будут хорошими (они постоянно играли вместе), то в части Нолана сомневалась. Но сын удивил всех нас однажды, чем заставил меня прослезиться.
