Большое помещение завода было заставлено станками и другим металлическим оборудованием. Повсюду суетились рабочие в заляпанных темными масляными пятнами желтовато-бежевых комбинезонах. Работа кипела, звенела и грохотала. Оборудование гудело, но даже рев двигателей не мог заглушить крики людей, общавшихся друг с другом. Все торопились завершить работу вовремя. Им даже некогда было подтереть лужи черной маслянистой жидкости, что блестели в тусклом свете и переливались самыми неожиданными оттенками на бетонном полу. Эти участки либо обходили, либо, чтобы не тратить бесценное время, перепрыгивали.
В глубине ангара стояли мужчины, заметно отличавшиеся от остальных. Одеты они были в черные комбинезоны со светлыми нашивками на рукавах и выглядели солиднее и увереннее остальных. Эти люди задумчиво и даже озабоченно ходили вокруг странного, не похожего на остальные аппарата. Металлическая конструкция метра два на три была поистине необычной. Рычаги торчали тут и там, небольшой пульт управления был снабжен пятью красными лампочками в линию. Четыре из них ярко светились. Аппарат издавал глухой и вовсе не угрожающий гул. В передней части конструкции находилась широкая конусовидная черная труба. Из нее немного выглядывала другая, поуже.
– Ну что же опять не так? – раздраженно проговорил один из инженеров-конструкторов, заметно старше других, склонившись над аппаратом и недовольно всматриваясь в неработающую пятую лампочку. Потом быстро нажал на кнопки приборной доски, и звуки прекратились, лампочки погасли. – Ну все же сделано правильно, а не хочет запускаться, чтоб им пусто было в преисподней.
Его обступили трое остальных сотрудников. Один из них заметил:
– Федор Алексеевич, чувствую, что механизм готов запуститься, но что-то ему снова мешает. – Показал рукой на крышку, прикрученную четырьмя винтами. – А давайте еще проверим контакты, может, что-то отошло, такое бывает. – Он глядел на начальника, и в глазах светились лучики надежды.
– То, что мы придумали, – многозначительно показал на аппарат главный инженер, – должно перевернуть весь ход войны. Такое значимое событие не может пройти гладко и быстро. – Главный потеребил коротенькую черную бородку. – Давайте, откручивайте, проверим еще раз, – выдохнул он и кивнул.
Тут же остальные кинулись откручивать болты отвертками, которые достали из глубоких карманов. Затем попытались отомкнуть крышку, но та не поддалась. Подцепить ее тоже не удалось.
– Дайте я, – проговорил Федор Алексеевич, глядя на безуспешные попытки своих помощников. Достав из кармана маленький молоточек, склонился над прибором. – Сейчас, нужно немного постучать, чтобы зажимы отошли… – Сделал слабый замах, как вдруг все вздрогнули и выпрямились.
Оглушительный вой сирены, сигнализирующий о воздушной атаке, заревел, словно огромное дикое животное. Все подняли головы, осматривая высокую массивную крышу, словно сквозь нее можно было увидеть самолёты.
– Федор Алексеевич, пойдемте скорее в бомбоубежище, – испуганно крикнул один из помощников.
– Нет-нет. – Главный инженер замотал головой, он выглядел спокойным. – Вы идите, а я доделаю, что осталось. Никогда еще сюда не долетали, так что мне нечего бояться. А вы идите скорее! – Махнул в сторону спасительного места. – Выполняйте приказ, чтоб им пусто было в преисподней.
Федор Алексеевич проводил их грустным взглядом, потом поморщился от неутихающих раздражающих звуков. Затем снова нагнулся над прежним местом и приготовил молоточек. Ударив несколько раз и опять поморщился, взял с верстака молоток побольше и вновь склонился над неподдающейся крышкой.
Раздался грохот. Вспышка огня в высокой крыше отвлекла Федора Алексеевича. Он не успел даже выпрямиться, только повернул голову в сторону и вверх. В то же мгновение большая тяжелая металлическая балка с огромной силой накрыла единственного в цехе работника, придавив тело своим весом. Куски крыши вместе с мусором и осколками стекла рассыпались повсюду.
Необычный аппарат, на удивление, не пострадал, обрушение чудом не задело его. Только вот крышка то ли от грохота, то ли еще от чего-то сама отвалилась и, звякнув, упала на перекошенное и застывшее навечно лицо главного инженера. Федор Алексеевич лежал в неестественной позе, зажав в руке молоток, как будто отрешенно смотрел в сторону отверстия в крыше. Гул не утихал, тьму пронзали желто-красные ленточки зенитных снарядов.
«Это не твой сын, я изменила тебе…», – снова железным скрежетом прозвучал в памяти Игоря раздражающе резкий женский голос. Который когда-то был таким ласковым и нежным, и его так любил Игорь. Но сейчас звучали не ноты любви и не тихое, виноватое признание, а, скорее, грохочущие удары по темени. Он вновь попытался прогнать эти воспоминания, закрыл глаза и потряс головой. О том, что в мыслях в это время происходило землетрясение, можно было догадаться по крепко сжатым и побелевшим кулакам.
Ничего со временем не проходит и уж тем более не лечит. Это сказки для наивных. А жаль. Прошел год, но воспоминания все так же вгоняют в плохо контролируемый ужас. Хотя да, теперь уже перестал вскакивать по ночам и метаться по квартире, такие действия научился проделывать внутри себя. Если это можно назвать исцелением, то да, он излечился!
