Борис Александрович Назаров (8 декабря 1921 года – 15 марта 1965 года) принадлежит к поколению, опаленному войной. Она до боли обожгла, но и закалила этих людей, воспитав в них мужество, целеустремленность и упорство, а главное – неистребимую жажду жизни. Такими они запомнились – молодыми победителями, спешившими все делать с полной отдачей.
Детство и юность прошли в Москве, у Покровских ворот. Родители Бориса Александр Федорович и Мария Викентьевна сочетались браком в 1920 году, вскоре после возвращения главы семьи из германского плена, где он провел без малого пять лет. Молодой семье выделили жилье в общей квартире. Трехэтажный особняк в Барашевском переулке, до революции принадлежавший церковному приюту, уютно пристроился в глубине маленького дворика между двумя старинными храмами – Введенским и Воскресенским. После рождения второго сына, Владимира, в 1923 году Назаровы там же получили еще одну небольшую комнату. Коммуналка жила дружно, соседи всегда готовы были присмотреть за ребятами, пока родители работали, – обычное по тем временам дело.
В расположенную неподалеку школу братья ходили по шумной и многолюдной Покровке (с 1940 по 1992 год улица Чернышевского). Это была Москва, одновременно патриархальная и новая, с извозчиками и трамваями, со множеством не закрытых пока церквей и то тут, то там проглядывающих следов старого, дореволюционного быта. И рядом – Дом пионеров, спортивные секции, кружки ДОСААФ. Таким полюбил Борис родной город и на всю жизнь сохранил ему верность.
Учился он хорошо, особенно увлекался историей и литературой. Книги брал в библиотеке, обменивался прочитанным со сверстниками, а что-то покупали родители, дарили друзья. В те небогатые годы книга действительно была лучшим подарком. Со временем сложилась своя прекрасно подобранная библиотека, которая и по сей день радует великолепными изданиями советских времен. Приключения, фантастика, Майн Рид, Дюма, Жюль Верн, Стивенсон и многие, многие другие властители мальчишеских мечтаний были читаны-перечитаны. Не оставалась без внимания и русская классика – от Пушкина до Максима Горького и даже Есенина, в то время полузапрещенного. Любовь к литературе предопределила выбор учебного заведения для продолжения образования.
В 1939 году Борис поступил в ИФЛИ[1], но проучился там всего несколько месяцев: зимой того же года его призвали в армию. В семейном архиве сохранилась фотография, сделанная в Петергофе 30 января 1940 года. На ней он запечатлен совсем юным, в гимнастерке без погон, с артиллерийскими петлицами и в остроконечном суконном шлеме со звездой. Красноармеец времен Зимней войны. В финскую он получил боевое крещение, а в 1941-м уже командовал орудийным расчетом в Ленинграде. В составе 522-го зенитно-артиллерийского полка он защищал осажденный город-герой каждый из 872 страшных блокадных дней. Лишения, артобстрелы, бомбардировки, атаки врагов – все довелось пережить молодому бойцу. В конце 1943 года пришла печальная весть о героической гибели воздушного стрелка 765-го штурмового авиационного полка 230-й штурмовой авиационной дивизии сержанта Владимира Александровича Назарова. Сам Борис не раз был на волосок от смерти, как и в тот день, когда вражеский снаряд разорвался рядом и его накрыло взрывной волной. Остался жив, но был контужен. После госпиталя вернулся в строй и продолжал выполнять воинский долг. За себя и за погибшего брата.
В армейской газете «Защита Родины» была напечатана его первая заметка «Как я организовал взаимозаменяемость в орудийном расчете». О чем писал двадцатилетний сержант, парторг дивизиона? Конечно, о том, что волновало, заботило больше всего на свете: как лучше бить врага, как быстрее прийти к победе.
Война закончилась, и после шестилетнего перерыва надо было продолжить образование. Института, в который поступил после школы, к тому времени уже не существовало. Перед страной стояла первоочередная задача: преодоление разрухи и подъем экономики, обеспечение людей качественными товарами. В ответ на вызов времени был выбран Институт народного хозяйства имени Г. В. Плеханова. Параллельно заочно проходил курс в Московском полиграфическом, постигая азы издательской работы. Сохранившаяся с детских лет любовь к книге вылилась позже в публикацию двух серьезных учебных пособий[2].
В новой жизни хотелось как можно скорее наверстать упущенное – в учебе, в работе, в творчестве. Едва получив диплом, уже готовил к печати первую книгу, работал над статьями, а свой внутренний мир раскрывал в стихах. Одни публиковались в журналах, другие ложились в стол. В силу жизненных перипетий не все рукописи сохранились, но то, что осталось, помогает понять, что волновало еще очень молодого, но много пережившего человека. Романтическая лирика, стихи, проникнутые любовью к родной природе и своему городу, и, конечно, строки, посвященные боевым друзьям. Он свято чтил память тех, кто не дожил до мирных дней, и никогда не забывал фронтовых товарищей, где бы они ни жили, куда бы ни забросила их судьба.
