Раздался негромкий стук в окно, и Михаил Маркович проснулся.
Последнее время он просыпался легко и чувствовал себя при пробуждении свежим, хорошо отдохнувшим. Да и засыпал тоже легко, и спал крепко. Прямо-таки забыл думать о бессоннице.
Прекрасно, прекрасно, сказал себе М. М. Положительно прекрасно, совсем неплохой санаторий, напрасны были сомнения. И бессонница пропала без следа, и нервы пришли в совершенный порядок. Вот и эта птичка, что каждое утро будит его стуком в окно, нисколько не раздражает. Даже наоборот, радует, как любое проявление жизни.
М.М. растрогался, но не позволил набежавшей было слезе выскользнуть из-под века. Вздохнул несколько раз – глубоко-глубоко, это очень полезно, особенно в его возрасте, – раскрыл глаза, сбросил тонкое одеяло, сел на кровати, нашарил ногами тапочки, встал. Настенные часы показывали семь, так и чудесно. Завтрак накрывают в восемь, есть время для гимнастики.
М.М. нагнулся – не без некоторого труда, но отнес это на счет обыкновенной утренней закрепощенности всего организма, – вытащил из-под кровати ночной горшок, водрузил его на низенькую деревянную скамеечку, подумал, вспомнил, спустил до колен пижамные штаны, сел – и сделал все необходимые дела. Снова порадовался – и мочеиспускание перестало быть затруднительным, и желудок наладился, стул очень недурной.
Встал, натянул и как следует подсмыкнул штаны, задвинул горшок под кровать, выкатил оттуда гантели – нетяжелые, конечно же, но что вы хотите, ведь далеко не юноша, – и принялся за гимнастику.
Закончив упражнения, М.М. переоделся в спортивный костюм, аккуратно – не дай боже уронить – извлек из стакана зубы, вставил их, подвигал челюстью, удовлетворено кивнул. Выглянул в окно – птичка улетела, а вот день обещает быть хорошим, – и, вполне довольный, отправился умываться, а далее – на завтрак. Вероятно, уже накрывают.
– Саш! Он в ванной, может, сегодня ты у него приберешь, а? Ну дай я хоть день от утренней вонищи отдохну!
– А что там, Надь?
– Да войти невозможно! Что за привычка в горшок ходить, ведь здоров же как бык! И хоть бы выносил за собой!
– Надь, ну ты же знаешь… Иду, иду…
– И окно открой, пусть проветрится как следует.
– Хорошо, иду…
…
– Уй, Надюш!
– Чего?
– Слава богу, что он горшок свой не выносит. Погоди, дай-ка ведро достану…
– Что, на пол?
– Ну так, расплескал. Немножко.
– Знакомая история. Не-не-не, Саш, сегодня твоя вахта, нечего на меня смотреть жалобно!
– Да я ничего… Сейчас, только покурю, а то затошнило.
– Иди уже, потом покуришь, а то он вот-вот придет. Все, я вот завтрак собрала – и пошла, все-все-все, дел куча, к обеду же еще молодежь приедет.
– Да иду, иду… Эх…
– Заодно в ванной потом тоже подотри, как пить дать на пол нальет.
Опять сырники. Да что же это такое – буквально каждое утро сырники? Ведь говорил вчера сестре-хозяйке: желательно кашки рисовой, в целях улучшения пищеварения! Нет, сырники. Сметана, варенья два вида. Совершенно никуда не годится.
Настроение М. М. стало ухудшаться. Эта сестра-хозяйка… кажется, Надя… или Катя?.. да, скорее Катя, а впрочем, какая разница… эта Надя-Катя внешне заботлива и даже добра к отдыхающим, такие славные у нее морщинки у глаз… и в целом очень уютного вида женщина, полненькая, более того – кругленькая… невысокая, прямо М.М. по росту (он на мгновение зажмурился) … одним словом, неплохая, казалось бы, женщина, и замечательно энергичная, но нельзя же проявлять столь возмутительную невнимательность к отдыхающим? Или, может быть, подумал М.М., все дело в том, что я по льготной путевке? В таком случае это совсем безобразие! Не те времена сейчас!
Главный врач принимает по вторникам и пятницам. Очень положительный мужчина, в меру строгий, в меру доброжелательный. Необходимо указать ему на очевидные недостатки в работе. И ничего, ничего, пусть выслушает и примет меры! Времена сейчас не те, они обязаны!
