Величественный, с гордой посадкой головы и благородной осанкой, он сидел на троне, возвышаясь над придворными. Я спряталась в нише на выходе из залы, накинув капюшон невзрачного плаща, чтобы не привлекать ничье внимание. Сливаться с тенью я умела лучше всех.
Стоя в темном углу, за спинами других, я любовалась им – самым красивым мужчиной на свете. Его пронзительно синие глаза надменно взирали на окружающих, черные как ночь волосы ниспадали на плечи, золотой венец из переплетенных ветвей терна казался лишь изящной огранкой великолепия короля.
Не я одна восхищалась его внешностью. Большинство дам, находящихся в зале, зазывно хлопали ресницами и взмахивали веерами, пытаясь привлечь внимание его величества. К моей великой скорби некоторым это удавалось.
Данихард Третий был весьма любвеобилен, имел несколько постоянных любовниц, с которыми регулярно показывался в обществе. Но даже этим великосветским дамам приходилось мириться с его так называемыми «случайными связями», если, конечно, вышеупомянутые дамы хотели и дальше удержаться возле него. Они хотели. Данихард, или Дан, как они, наверняка, называли его в пылу любовной страсти, был невероятно щедр и великодушен – к тем, кто удовлетворял его желания.
Я единственная никогда не удостоивалась его внимания. Да что там внимания – даже мимолетного взгляда! Я была его женой.
Наш брак был заключен по политическим соображениям. Дан, тогда еще семнадцатилетний юнец, был влюблен в свою кузину и категорически возражал против необходимости жениться на ком-то еще. Он протестовал, запирался в своей комнате, отказывался от еды, потом попытался сбежать со своей возлюбленной. Их вернули, а ту девушку, маркизу Лорелею Антийскую тут же срочно выдали замуж за придворного из самого дальнего королевства, которое только нашли. Честно говоря, я даже не знала его названия.
Дана же призвал к себе его отец король Макмилан Девятый и поставил ультиматум: если принц не согласится в этом же месяце жениться на мне, принцессе Эолине Эринейской, то будет изгнан из дворца и лишен возможности занять престол, который в случае его отказа перейдет племяннику короля Стеорлу.
Таким ли был разговор или каким-то другим, сложно сказать, ведь при нем никто не присутствовал кроме короля и его сына. Возможно, это были лишь слухи, сочиненные придворными. Как бы там ни было, через несколько дней ко двору моего отца прибыл гонец с уведомлением о посещении Эринеи представителями королевского двора Леонтии. Это означало, что принц Данихард Третий согласился жениться.
Конечно, все это я узнала гораздо позже. Тогда мне, двенадцатилетней, лишь сообщили, что моей руки попросил принц соседнего королевства. Я была совсем девчонкой, недавно прекратившей играть в куклы. Мне еще не приходили в голову мысли о женихах, поэтому такое известие с одной стороны удивило и даже несколько напугало, а с другой – зажгло странный трепет в груди. Я – невеста. Моей руки просит мужчина. Это казалось чем-то странным, удивительным и волнующим.
Конечно, я была еще слишком мала для настоящего брака, поэтому предстояло заключить лишь предварительное соглашение, которое соединяло нас официально, но фактически ничего не меняло в нашей жизни. И лишь с достижением совершеннолетия я должна была прибыть во дворец соседнего королевства для вступления в свои права супруги принца.
В день своей так называемой предварительной свадьбы я, одетая в красное, расшитое золотой тесьмой, платье, пробралась на галерею, окружающую залу. Нетерпение переполняло меня, я никак не могла дождаться момента, когда меня позовут. Очень хотелось поскорее увидеть будущего мужа, принца Данихарда.
В главной зале помимо двух королей и десятка придворных я увидела стройного юношу, держащегося как натянутая струна. Он вскидывал голову словно норовистый конь, когда ему что-то говорили старшие, и пряди черных волос рассыпались по его широким плечам.
Сейчас, уже будучи взрослой, я понимала, что именно в тот момент влюбилась в него. Влюбилась сразу и бесповоротно. Тогда же я лишь с удивлением отметила, что мне стало трудно дышать, сердце в груди забилось с невероятной силой, а ноги ослабели. Я испугалась, что заболела, и из-за этого свадьбу могут отменить.
О чем говорили мужчины, я не слышала, хотя и понимала, что скорее всего речь шла обо мне и нашем с Даном браке.
Потом приставленная ко мне фрейлина позвала меня, еще раз осмотрела с головы до ног, поправила мои локоны, вздохнула и повела за руку в залу, где я впервые должна была встретиться с женихом.
Церемонимейстер объявил, что принцесса Эолина прибыла.
Фрейлина подтолкнула меня, и я чинно, как меня учили, медленно и плавно пошла к центру залы. Принц Данихард обернулся. Наверняка и другие придворные смотрели на меня, расступаясь и образуя проход, но я видела только его, своего будущего мужа.
Внезапно вместо приветливой улыбки, которая ожидаемо должна была возникнуть, на лице Дана отразились ужас и отчаяние.
– Я должен жениться на ней? На этой уродке?
Он произнес эти слова очень тихо, обращаясь только к своему отцу, и скорей всего, больше никто не расслышал его. Не знаю, как могла их услышать я, находясь на другом краю залы. Быть может, всего лишь прочитала по движению его губ, потому что так пристально за ним наблюдала.
