1. Глава 1
София
За три дня до...
- Удачи, детка! – добродушно улыбается худая охранница, провожая меня до ворот. – Мы будем скучать по тебе, но назад не ждем.
Я обнимаю ее в ответ. Нет, обратно ни за какие коврижки…
Передо мной с зубодробильным скрежетом расходятся в разные стороны огромные железные ворота, с колючей проволокой по верху. Переступила черту и остановилась. Мне кажется, или на этой стороне воздух вкуснее и дышится намного легче? И даже скрежет закрывающихся ворот за спиной кажется самой чудесной музыкой на свете…
- София! – торопятся ко мне два одинаковых мужчины и женщина. Бросаю вещмешок на землю, чтобы освободить руки для жарких объятий.
Вот только женщин должно быть две. Тоже близнецов, как и мужчины. Мамы нет… только ее близняшка приехала встречать меня. Странно еще кое-что – я вижу, что в прицепе красивой белой иномарки моей тетки стоит «Джиксер» матери, на котором гоняла и я, пока не попала в колонию.
- Ну как ты, солнце? – заглядывает мне в глаза тетя Юля.
Сегодня она очень похожа на маму, не только лицом и фигурой. Прическа как у мамы, одежда, даже духи ее, будто сама передо мной. Но меня сложно обмануть. Что происходит?
- Я в порядке, - уверяю любимую тетку, все еще глядя на тонированные стекла иномарки, надеясь, что мама просто задерживается в машине. Она не могла не приехать встречать меня, если только не случилось страшное. – А мама где? Не приехала?
- С ней тоже все в порядке, не волнуйся, - обнимает меня отчим, хотя язык не поворачивается его так называть, он мне настоящий отец. И я люблю его янтарные добрые глаза. – Ребенок приболел, вот и не смогла приехать.
- Ребенок? – перевожу взгляд с одного родного лица на другое и ничего не могу понять.
- Мы с Тасей удочерили малышку, так что… - мнется отчим, виновато поглядывая на меня янтарными глазами, и по телу проходятся морозные иголки. – Все в городе думают, что Тася родила ее, она накладной живот носила…
Я понимаю, какую малышку удочерили мои родители. Ту, которую я родила полтора года назад и даже не взглянула, когда врач поднесла мне орущий кулек из фланели. Ту, которую мечтала отыскать, когда выйду на волю. Осознание накрыло слишком поздно, через неделю после родов. Врач сказала, что моего ребенка уже удочерили, но кто, не сказала.
Я полтора чертовых года мечтала, как выйду и найду ее, эта мысль не давала упасть на колени, потерять себя. Жила этой мечтой, мысленно подгоняя дни, настраивалась и строила планы. Моя малышка… Я настраивалась требовать отдать моего ребенка через суд, продать свою квартиру в Туапсе и нанять самого лучшего адвоката.
И что теперь? Девочку не нужно искать. И судиться не с кем. И забрать свою дочь я не смогу. Она мне теперь сестра…
У меня в горле раздувается комок, еще секунда и он лопнет, разорвав сердце на кровавые куски. Тяжело сглатываю, положив ладонь на горло. Тетя смотрит на меня, пытается сказать что-то, но я делаю жест, чтобы промолчала.
- «Джиксер»… зачем? – спрашиваю, когда немного отпускает.
- Тебе нельзя домой, София, ты же понимаешь, что прокурор не даст тебе житья. Мы боимся за тебя, - обнимает меня тетя Юля, - поэтому мы купили тебе квартиру в столице, твоя мама отдала мотоцикл, это память о твоем отце, да и без транспорта в мегаполисе трудновато. А когда устроишься, мы приедем и Марьяшу привезем знакомиться…
- Нет! Не надо, - цежу сквозь зубы, вырываясь из дружелюбных объятий тети. – Выкинули меня из своей жизни, как мусор. Правильно. От мусора надо избавляться. В столицу, значит? Ну что ж.
Обхожу машину, торопясь открываю борт прицепа. Заберу байк и поеду куда глаза глядят. Подальше от малютки с таким красивым именем. Чтобы не было соблазна вернуться в родной город и отобрать ребенка у своей матери. Сама виновата, отказалась от ребенка в тюремном роддоме, думала, что можно исправить, но… чем жила полтора года, обратилось в прах.
Отчим и его брат помогают спустить байк на землю, обещают проводить до места моего теперешнего обитания. Да плевать я хотела на квартиру в столице! Сама устроюсь. Денег скопила, на первое время хватит, а там посмотрим, без работы не останусь. Я всегда была заводная, ныть и валяться в депрессии не привыкла, многому научилась к своим двадцати двум годам.
- Я твою байкерскую одежку тоже прихватила, вот, - Юля протягивает мне рюкзак, без слов закидываю его за спину, потом переоденусь, не здесь, у огромных тюремных ворот, за которыми похоронена моя юность и радужные мечты.
Навеки теперь изгой.
Даже не спрашиваю, куда ехать, из этих мест ведет одна дорога, засыпанная крупным гравием, в трех километрах небольшой городок, и развилка на три стороны. Поеду, куда глаза глядят. Южное направление отпадает сразу, мне нельзя туда, там живет один ушлый прокурор, который обещал отомстить за гибель своего сына. Ему мало двух лет, что я провела за колючей проволокой.
Я не прощаюсь с теткой, отчимом и его братом, лишь слегка киваю, пристраиваю свой вещь-мешок на багажник байка, и запрыгиваю в седло. Как я соскучилась по нему! Уже забыла, как приятен ветер, когда набираешь скорость. Он будто уносит все плохие мысли, что мне сейчас и нужно.
