Неспешащие ноги тащат безвольно тела,
Что распиханы мясом по продуктовым пакетам,
По коробкам, как обувь, которая вечно мала.
И последним лучом тонет в них безучастное лето.
А потом только сырость подъездов, где спичек плевки
Разукрасили все потолки и увядшие стены.
Всё исчезнет. Но лишь нацарапанный «ад» от руки
Грязный лифт передаст под стекло экспонатом бесценным.
Утром улицы пахнут котлетами, граем ворон,
Много страха в карманах новёхонькой формы на вырост.
Но теперь я в гостях, это место мне больше не дом,
Как скелет посреди пустыря, что нас больше не выдаст.
Исчезает мой след, он под грудой забытых камней,
И в руинах дворов, и на крыше за запертой дверью.
Я непризнанным гением прячусь в безликом окне,
Может быть оттого, что в себя я ни капли не верю.