Тот, кто точно представляет себе, каким должен быть его партнёр, потому что он создает себе представление о нём, найдёт представление, образ, но не живого человека. Так он остается одиноким…
Берт Хеллингер
Предъявлять претензии и пытаться переделать под себя мир и людей этого мира – это движение к смерти:
– умирание хороших и добрых отношений;
– умирание любви других к себе;
– умирание радости жизни.
Разрушение своего физического и психического здоровья тоже ведёт от жизни, а не к жизни.
Это не сближение с любимыми и близкими, а разъединение с ними.
Это агрессия и насилие по отношению к ним!
Почему?
Потому что я хочу сделать себе хорошо, приятно и удобно ценой жизни любимого мной человека: взрослого сына или дочери, мужа или жены, мамы или папы, партнёра или партнёрши, друга или подруги.
Если он станет таким, каким я его придумала, то мне будет хорошо!
Если она станет такой, какую я хочу, то это меня удовлетворит.
Если вы попали в эту ловушку, то отвлеклись от получения жизненных благ во имя переделывания, перекрашивания человека.
Возможно ли дойти к своей цели, к желаемому, если, идя по дороге к этому желаемому, отвлекаться на переделку всех, кто встречается на пути?
Для этого нужно время, согласны?
Для этого нужны силы, согласны?
Для этого должны поработать клеточки «серого вещества», чтобы придумывать новые и более агрессивные способы переделки живого человека в удобного и управляемого.
А что будет с ними, с переделанными? Задумывались?
Камень можно обтесать, скульптуру можно «перелепить», одежду – перешить под себя.
А живого человека придется резать и кромсать по живому, как бы из чувства любви к нему.
Делается это под девизом: «Ему (ей, им) так будет лучше! Я это знаю!»
И выдвигаются аргументы в поддержку своих действий:
– человек – разумное существо, и он, она тоже разумны;
– я изменилась, значит и он или она могут измениться;
– я хочу, значит и они должны хотеть;
– не выполняют, значит эгоисты.
Пытаясь переделать других, обтесать их под себя, мы запрещаем им жить и не живём сами, вот так:
– Мне плохо, хожу по улицам и не могу успокоиться.
– Я не сплю, плачу, нет сил идти на работу, а он не обращает на это внимания и занимается своими делами.
– Я страдаю, а он живёт и радуется.
– Я его умоляю, упрашиваю, кричу о том, что я устала и не могу докричаться, а он твердит мне о том, чтобы я отдыхала, вместо того чтобы помочь мне.
– Я спорю со свекровью и свёкром или мамой и папой, пытаясь им доказать, что они неправы, что мучают меня, жестокие, равнодушные. Почему они не слышат и продолжают это делать?
– Я хочу, чтобы он проработал свои детские травмы, а он не идёт к психологу.
Как же выбраться из этой ловушки, если в неё попали?
Просто спросите себя:
– А он или они обещали мне, что будут такими, какими я их хочу видеть?
– Они дееспособные, разумные? Если да, то необходимо их согласие переделываться или не переделываться. Иначе это насилие.
– Я уважаю его или их? Если да, то считаюсь с их выбором. Если нет, то зачем я живу с ним или с ними, если не уважаю?
Случается и так, что один из участников конфликта «проработал свои недостатки», изменился. Единолично!
Откуда уверенность, что тот, другой, обязан теперь его принять, опять полюбить, захотеть жить вместе?
Не обязан!
Он или они не обязаны стать такими, какими мы их придумываем и рисуем в собственном воображении!
В название этой книги я вынесла фразу, которую произнёс ребёнок из состояния конфликта с мамой. Она про взрослых. Она для взрослых. Прислушайтесь к детям. Они порой мудрее нас, и этому посвящена последняя глава в этой книге.
