Один известный издатель как-то спросил меня, а не соглашусь ли я написать введение к одной книжке? Поскольку я неоднократно писал самые разные введения к самым разным собственным и чужим монографиям и учебникам, то технических проблем в этом я не увидел, так как все введения пишутся по одному и тому же шаблону и человек, набивший себе на этом руку, справляется с этой работой легко – вне зависимости от того, к чему, собственно говоря, надо написать введение. Используй себе на здоровье общие слова и фразы, да заворачивай их в деепричастные обороты – вот и всё введение! Но, как человек в некоторой степени осторожный, я поинтересовался у издателя, а почему, собственно, я? Издатель слегка замялся, как будто не ожидал с моей стороны такого вопроса, и сказал, что мол, больше некому, а потом здесь нужен человек учёный, а среди его знакомых более учёного человека, чем я он не знает и давай меня нахваливать так, что я после этих слов не мог не согласиться.
Итак. Прежде всего, следует сказать, что книгу написал не Гоголь. Об этом прямо говорится на обложке. Искушённый читатель знает, что известный русский писатель был Николаем Васильевичем, то есть – Н.В.! Бог его знает, может быть и есть на свете Никифоры Ермолаевичи или Никодимы Евграфовичи Гоголи, которые подписываются как Н.Е.Гоголь, всё может быть, но эта рукопись точно не их рук творение. И вообще, следует сказать, что сама рукопись, как и всё описанное в ней, взялись невесть откуда.
Второе, на что следует указать, прежде чем читатель приступит к тексту, так это на название – «НЕ НОС». Как известно из современной логики, самый худший способ определить предмет – сказать, что он не то, что уже известно. Про мужчину можно сказать, определяя его, что он – «не женщина». Но ведь и дубина, и камень, и, простите, свинья, также «не женщина». И никто из женщин, определяя мужчину как «не женщину», вовсе не думает его сравнить со свиньёй или с дубиной. По крайней мере, на первом этапе знакомства. Поэтому, прочитав «не нос», читатель может представить себе всё что угодно, кроме носа и не получит в результате точного представления о том, что же он встретит на страницах этой повести. Моя задача – чётко определить предмет изложенной ниже истории. Но вот именно в этом я сталкиваюсь с большими трудностями, хотя, по словам издателя, я большой учёный. В самой рукописи этот предмет был назван чётко и недвусмысленно, но в том-то и дело, что после редакторской правки, в полном соответствии с действующим в России законодательством о запрете публичного употребления ненормативной лексики, эта чёткость в определении исчезла.
Да вот в том то и сложность, что определить сам предмет, названный в ходе редакторской правки «не нос» – весьма деликатная задача. Этот предмет является такой же неотъемлемой частью тела любого млекопитающего существа, что и нос. Это его первая характерная черта. Вторая – то, что эта часть тела есть только у мужчин. Но это – не кадык. Впрочем, если продолжать заниматься исключением всех частей тела дальше, определяя «не нос», что это – и не то, и не разэтакое, я, пожалуй, напущу ещё большого тумана в повествование, и никто ничего не поймёт. Поэтому, отбрасывая в сторону всякие экивоки, решаюсь сказать напрямую, но по-научному. «Не нос», выведенный в повести, эта та самая часть мужского тела, название которой некоторые несознательные школьники называют словом, состоящим из трёх букв, а малолетнее хулиганьё пишет на заборах и стенках, тщательно выводя каждую букву. Не смотря на то, что, рассматривая мужчину как некоторую живую систему, можно выделить его различные части – члены его тела, именно эта часть мужчины зовётся всеми коротко – член.
Автору рукописи, похоже, российские законы вовсе не указ – он писал, как ему хочется, а потому на титульном листе рукописи крупными прописными буквами написал то самое слово, которое ныне в российской печати можно встретить только в лифтах, в мужских туалетах и на стенах подворотен. Представьте себе, что в книжном магазине вам вдруг на глаза попадается книга, на обложке которой красуется только это слово. Вы сразу невольно подумаете – а куда это я попал? Уж, не в отечественном ли лифте я нахожусь? Поэтому редакторской правке каждый честный и законопослушный россиянин только спасибо и скажет.
Теперь о сути самой книги. Пересказывать её смысла нет. Но всё, что в ней описывается, произошло во времена празднования 300-летия со дня основания Санкт-Петербурга, а поскольку я был очевидцем этих праздников, то, читая рукопись, я время от времени ловил себя на том, что многое из описываемого на её страницах, действительно происходило в жизни, и я видел это собственными глазами. Поэтому очевидное и невероятное так переплелось в этом повествовании, что я затрудняюсь дать свою оценку описанному – то ли это было, то ли этого не было?! Впрочем, не моя задача давать оценки, а моя задача – подготовить введение.
Поскольку вышеупомянутая часть тела упоминается в тексте в разных вариантах, то на это следует обратить особое внимание. Там, где прошлись ножницы редактора, звучит благозвучное «не нос» – чаще всего, когда мы читаем обращение автора к читателю или следим за самим повествованием. Но вот в живой речи, которая довольно часто встречается в тексте, такая замена оказалась не позволительной, поскольку существенно искажает смысл фраз. Ну как, к примеру, поместить в тексте широко распространённую в русском быте идиому:
