Каждый из нас вынужден жить в той реальности, которую он сам для себя выбрал. Трагедия состоит в том, что почти никто не делает этот выбор осознанно, поэтому и реальность нередко получается та еще…
Макс Фрай
Те немногие, кто путешествует при помощи зеркал, знают, что пространство, в которое попадает путешественник, можно в какой-то степени сравнить с невесомостью. Человек движется в ней, будто плывет, но для этого ему не надо рассекать воздух руками, отталкиваться ногами, тратить массу сил, преодолевая течения бурных вод, он похож на птицу, которую несет поток ветра в нужном ей направлении. И еще одно – то, что не менее интересно: пространство, в котором происходит передвижение, мерцает перламутром разных оттенков, краски то смешиваются, создавая полутона, то растекаются в стороны, усиливая свой базовый цвет, избавляясь от примесей, все струится, перетекая одно в другое. Зеркальные дороги безумно красивы, ими невозможно не любоваться, мягкая цветовая палитра ласкает взор, угождая самым привередливым вкусам. Дороги, как рельсы, идут параллельно друг другу, местами пересекаясь, они окутывают своей сетью все пространство.
Элеоноре казалось, что она движется с бешеной скоростью, тело ее было гибким, как тело змеи, и хотя Кошкина совершенно не ощущала его плотности и веса, она странным образом чувствовала мягкость обволакивающего ее легко проницаемого пространства. Упырь, за которым она, не раздумывая, прыгнула в зеркальную гладь, летел впереди, оставляя за собой прорезанную колею, которая, медленно стягиваясь, уничтожала траекторию его движения. Мчась по еще не растаявшему следу монстра, женщина вдруг почувствовала себя пробкой, вылетевшей из бутылки. Она выскочила из зеркала и упала на пол каюты старого деревянного корабля. Ошеломленная стремительностью происходящего, Элеонора быстро отползла в угол и огляделась. Упыря нигде не было. Не прошло и минуты, как зеркальная гладь исторгла из себя болотную и озерную ведьм. Какое-то время дамы молча смотрели друг на друга, задавая себе вопрос: «Не сон ли это?» Первой прервала молчание Тина.
– Неплохо прогулялись, да?! Я многое повидала на своем веку, но такое!.. Это тяжело поддается описанию! Больше сказать мне нечего! – она посмотрела на своих спутниц, но к тем, видимо, дар речи еще не вернулся. – Я так понимаю, мы на корабле? Покачивает, – заметила болотная ведьма, – причем сильно.
Женщине хотелось, чтобы ее спутницы подали признаки жизни, пошевелили ногой или рукой, на худой конец, чихнули, но те сидели и смотрели на нее с каменными выражениями лиц. «Впору рассказать смешной анекдотец, разрядить обстановку, – подумала она, но за первой мыслью тут же последовала следующая, вступающая в спор с первой: – Вряд ли они сейчас в состоянии оценить хорошую шутку».
Корабль скрипел, как рассохшиеся половицы, под тяжестью собственного веса, сильно наклоняясь выпуклыми деревянными боками то вправо, то влево, по-стариковски кряхтя, пытался выровнять свое положение. Но волны осатанело били его в борт, принуждая упрямую скорлупку перевернуться и, нахлебавшись воды, опуститься на морское дно, дабы украсить своим видом подводные рельефы океана. Штормовой ветер корректировал угол падения дождевых капель, так что те, осыпая палубу, густым, колким напором проникали во все щели, пытаясь соскрести с деревянной поверхности защитную пленку из скипидара, масла, дегтя и охры. Непогода атаковала корабль, угрожая ему смертью. Но старая посудина, привыкшая к битвам, цеплялась за жизнь как могла, захлебываясь и покашливая, упрямо балансировала в обезумевших водах. Громовые раскаты, подсвеченные сиянием молний, возносили хвалу Зевсу – повелителю неба.
– Не выношу качку, – сидя на полу, простонала болотная ведьма. – Предупреждаю, меня может стошнить. Если что, заранее прошу прощения.
Тина подняла катающийся по полу медный горшок и, обхватив его руками, прижала к себе, невзирая на подступившую дурноту, ее радовало одно: Раиса и Элеонора зашевелились и, держась за стены, пытались встать на ноги.
– Элеонора, – обратилась к женщине озерная ведьма, – мы следовали за тобой, ты, если я правильно понимаю, гналась за упырем. Нас вынесло сюда, значит, и он должен быть где-то здесь.
– Не могу сказать, что я гналась, скорее неосознанно следовала за ним. Но это не важно… Вполне возможно, он здесь. Не обязательно в этой каюте. Может быть, он забился в трюм, а может быть…
Корабль качнуло так, что Кошкина, не удержав равновесия, упала на узкую кушетку, служившую одновременно кроватью и лавкой.
– Бес его знает! Надеюсь, ему наше общество не по душе и он нашел темный угол подальше отсюда.
Корабль накренило еще сильнее, и сундук, до этого неподвижно стоявший в углу, поехал, как сани с горы по снежному насту, в сторону зеркала. Секунды, и стекло зазвенело, покрываясь на глазах напуганных женщин узором, напоминающим сетку. Большой осколок зеркала откололся от общей поверхности и упал на пол.
– Конец, – безнадежно прошептала Раиса.
– Без паники, – бледнея от подступающей тошноты, тихо протянула Тина. – Не надо отчаиваться. – Это не единственное в мире зеркало, через которое можно вернуться домой. Шторм закончится, сойдем на сушу, а там видно будет. У меня такое чувство, что кроме нас людей здесь больше нет. Интересно, что это за корабль, который бороздит просторы без капитана и команды?
