В то утро я проснулась с ощущением перемен. И чему предстояло измениться в моей жизни, я не представляла. Дело в том, что перемен я боялась с детства. В первом классе мама перевела меня из родной и «дворовой» в другую школу, где всем показалось, что моя фамилия Конюшко обязательно должна превратиться в прозвище Коняшка. Коняшкой я дожила до одиннадцатого класса, когда в моей жизни произошла еще одна перемена – новый брак матери и ее безмерная любовь к новому мужу принесли мне новую фамилию. Но тут взбунтовался отец, и всеобщим собранием (мое мнение не учитывалось), было решено зарегистрировать мне новую двойную фамилию, и стала я Рыженко – Конюшко. Надо ли говорить, как меня называли в институте?
Да, со всеми этими замечательными фамилиями я почти забыла, как меня зовут – именем, понимаете, пользовалась редко. Фантазия моих родителей была безудержной: звали меня Сабина, по отчеству я была то ли Марковна (по отцу), то ли Карловна (по отчиму). И знаете, мне было уже все равно. В паспорте было написано Сабина Марковна Конюшко, а еще у меня была справка о смене фамилии и отчества – то есть там я была Сабиной Карловной Рыженко – Конюшко. Короче, я бы отдала полжизни за такую же справку, где меня звали как-нибудь «Мария Ивановна Петрова». Но, не так устроен мир…
С ощущением перемен я приготовила себе кофе, с ним же приняла душ и накормила кота. Я начала перебирать, что же может измениться. Я пыталась предугадать, что интересного моя судьба приготовила мне на этот раз, я так хотела быть готова ко всему! Но, как говориться, не так устроен мир…
Работала я дизайнером в рекламном агентстве, жила я в съемной квартире в красивом районе красивого города. Было мне чуть больше двадцати – тридцать три.
И было у меня четыре «жизненных важности» – работа, квартира (я снимала ее уже 6 лет, и собиралась делать это еще не меньше 15 лет), кот Василий и, конечно, мой город – Киев. Его я люблю так, как можно любить только человека – многогранно, противоречиво и «просто так», а не за что-то. Я проанализировала свою жизнь и пришла к выводу, что перемены могут быть любые, но моих истинных ценностей они затронуть не смогут. Ведь с работой у меня все всерьез и надолго, договор об аренде квартиры подписан еще на 5 лет, все оплачено, Василий жив-здоров, даже без блошек, а мои отношения с Киевом так вообще непоколебимы. А всего остального я уже не боюсь!
Зря я так думала – не так устроен мир…
Вернувшись из своих мыслей, я заметила, что мне уже давно пора собираться в мой мир «макетов и багетов», как когда-то выразилась дочка коллеги. Я быстренько оделась, и даже без макияжа выскочила на улицу. Заскочив в маршрутку, я обнаружила, что, торопясь, забыла кошелек. С некоторым смущением, я осмотрелась – нет ли тут никого из знакомых. Таковых не оказалось, и я пересела ближе к водителю, чтоб объяснить ему ситуацию.
– Понимаете, я сегодня так торопилась, что забыла деньги. Мне сегодня очень важно вовремя быть на работе. Я даже не красилась, вот выскочила, только бы успеть! А деньги забыла! Пожалуйста, я обязательно вам верну, честно, я возьму ваш номер телефона и отдам в пяти… в десятикратном размере. Пожалуйста…
– Дамочка, да если б мне все, кто сказки рассказывал, отдал хоть номинал, я б уже богатым стал! – маршрутка резко затормозила, – Ищите дурака в следующей маршрутке!
Я так и не поняла, почему отсутствие моей гривны так могло испортить его финансовое положение, но все же вышла без лишних разговоров, даже, по-моему, проронив «спасибо!». Ух, надо бы позвонить на работу. И тут раздался звонок моего телефона – надпись «офис», виднеющаяся на дисплее, опередила события.
– Алло!
– Сабина, что вы себе позволяете! Который час?
– Э, половина девятого, – робко ответила я, вспоминая свой рабочий график, и была уверена, что начинаю работу в девять, вот уже шесть лет.
– Сабина, половина девятого было вчера, а сегодня – половина десятого! Вы что, ребенок, которому надо напоминать о переводе часов? – голос шефа был на стадии кульминационной ярости.
– Иван Петрович, я…, – не знаю, что сказать, мысленно продолжила я свою фразу.
– У нас через 10 минут презентация проекта перед советом директоров клиента, а вашего макета нет! Где он и где вы?
Что за дурдом? Я никогда не подводила со сроками, но на сей раз я даже представить себе не могу, о каком проекте и макете идет речь! Да, я забыла перевести часы, но об остальном-то я помню! Или должна помнить? И как это объяснить шефу? Ведь даже если я прямо сейчас окажусь на работе (а мне туда и с деньгами и на такси минут сорок, не меньше), то неизвестный мне макет не появится.
– Иван Петрович, я…, – снова попыталась что-то произнести я.
– Я уже сорок два года Иван Петрович! Если через 10 минут вы с макетом не будете на работе, считайте, что вы уволены.
И в трубке закричали короткие гудки.
Вот так и перемены! Десять минут – время не реальное, макет сам собой не материализуется, так что можно смело ехать домой и покупать газету с вакансиями. Интересно, что одеть на собеседование? А там, гляди, и Петрович остынет.
