Максим Андреев, электрик по образованию и машинист-романтик по
собственному убеждению, стоял на самой высокой ступени перекладины и пытался
вкрутить лампочку освещения на фонарный столб, когда в левом нижнем кармане
робы завибрировал телефон.
– Очень вовремя!
Чертыхнувшись и едва не потеряв равновесие, Максим, осторожно переложив
лампочку в свободный карман (благо на робе их было достаточно), потянулся за
телефоном.
В рабочее время ему никто не звонил, кроме всего двух людей – его
начальника, который периодически нарушал его планы новыми идеями и проектами, и
любимой мамочки, которая нарушала планы Макса просто так, от нечего делать. В
обоих случаях он не мог не ответить. Начальник при игноре становился суров и
подозрителен, начинал задавать много вопросов, а в затем мог запросто урезать
премиальные. И, поскольку Макс искусством ведения диалога владел так себе,
доказать начальнику свою невиновность редко когда удавалось.
С мамой происходило почти то же самое. Если любимый сын не отвечал тут
же, сию минуту, мама сразу начинала подозревать неладное. А это было чревато
определёнными последствиями: от повышения давления в сосудах до вызова такси с
целью добраться до непослушного дитя и отчитать его за невнимательное отношение
к матери. А его родная деревня находилась, между прочим, в ста километрах от
города, куда Макс давно перебрался на постоянное жительство. Но остановить жаждущую справедливости маму
было крайне трудно.
Макс не любил истерики и нравоучения, а потому избрал для себя правило –
периодически отвечать на звонки матери и довольно спокойным, миролюбивым тоном
объяснять ей, что сейчас он занят на работе, но, как только освободится, то
обязательно ей перезвонит. Собственно, так он и собирался поступить в этот раз.
– Алло, мама? Как ты там? – держаться за перекладину одной рукой было
неудобно, но Макс старался сохранять равновесие – физическое и душевное. В
разговоре с мамой это всегда пригодится.
– Сынок! Ты сейчас дома?
– Нет, я на работе. Мне нужно успеть выполнить задание до вечера, –
сказал Макс тоном, не терпящим задержки.
Мама, как будто не слыша его последней фразы, продолжила:
– Максим, мне нужна твоя помощь. Вернее, нам всем.
Всем – это означало многочисленной семье Макса, в состав которой
входили: отец Иван Петрович, мать Елена Аркадьевна, старшая сестра Наталья,
младшая сестра Алевтина, а также дядя с тётей, живущие неподалёку и
периодически гостившие у них, и ещё несколько соседей с улицы. Деревня, в
которой родился и долгое время жил Макс, была крохотная, жителей в ней всего
несколько десятков, и каждый не только знал друг друга в лицо, но и даже был
осведомлён о таких подробностях личной жизни своего соседа, о которых сам он
порой не задумывался. Так, Макса за его двадцать с небольшим лет успели несколько
раз женить, развести и пару раз даже похоронить. Потому, окончив техникум и
получив специальность, Макс решил уехать в город, где можно было бы затеряться
среди тысяч таких же людей, как и он, и спокойно жить, не боясь, что в соседнем
доме о нём будут слагать легенды, не всегда поднимающие его статус в обществе.
Однако маме понадобилась помощь. Необходимо узнать подробности.
– Что случилось? – поинтересовался Макс.
– А ты разве не знаешь? – удивилась Елена Аркадьевна. – Майские
праздники на носу. Пора картошку сажать!
Макс чуть телефон не выронил.
– Какую картошку, мама?
– Обыкновенную. Синеглазку. И белую можно. Отец здоровенный мешок
прикупил на рынке. Картошка крупная, хорошая! А дядь Петя целую тачку навоза притащил.
Посадим, удобрим картошечку нашу, как следует, и можно всё лето поливать да
сорняки убирать. Чтоб выросла как надо! Чтоб на весь год хватило! Соседям ещё
дадим и Людочке с Антошкой отправим. Картошка – это ведь второй хлеб.
Рассуждать про картошку, неловко балансируя на высоте, Максу хотелось
меньше всего.
– Мама, – осторожно спросил он, – а вам обязательно, чтобы я присутствовал
при посадке? Вас ведь и так много. А у меня ещё куча заданий на работе. Хотел
как раз на майские их все выполнить. Может, в следующие выходные?
На самом деле Максу хотелось провести эти праздничные дни с пользой –
отметить с друзьями в каком-нибудь шумном, увеселительном заведении за кружкой
пива (и не одной), набравшись храбрости спеть пару песен в караоке, а под
занавес поглазеть на танцующих гоу-гоу полуголых девиц. Парень был одинок,
постоянной девушки не имел. Так хоть глаз порадуется. Но маму это мало
волновало. Точнее, она даже думать об этом не могла.
– В следующие выходные нельзя, – строгим голосом бывшей воспитательницы
детского сада сказала Елена Аркадьевна. – Не положено. По традиции сажаем
первого мая. Ты, что, забыл?
Каждый год одно и то же. Традиция – это святое. Особенно, в семье
Андреевых. И нарушать её осмелится разве что безумный.
– Сколько у вас рабочих рук? – спросил Макс, всё ещё надеясь, что, может
быть, без него справятся.
– Ты и дядя Петя.
