– Да что ж такое-то… – расческа врезалась в стену и, разломившись пополам, упала на пол. – Сколько можно издеваться?
Вслед за расческой в стену отправилась подушка. Больше ничего подходящего под рукой не оказалось. Миниатюрная шатенка печально посмотрела в зеркало, подыскивая эпитеты в адрес брата, но подходящих слов не было. Точнее они были, но за употребление их вполне можно было схлопотать от приемного отца. Не посмотрит, что ей уже девятнадцать. Уложит животом на колено и отходит за милую душу.
Поняв, что сладить с волосами у нее не получится, потому что дражайший родственничек, лишь по издевательству судьбы, не иначе, ставший ее братом, использовал какую-то гадость типа новомодного клея, который скрепляет все как цемент, девушка достала из ящика ножницы и резанула сплетение волос на уровне плеч. Жалко было до слез. Она с раннего детства не стриглась, разве что иногда, чтобы чуть подравнять кончики. А тут из-за какого-то козла пришлось расстаться с роскошной косой ниже пояса. Потом потянулась за телефоном.
– Софико, солнышко, срочно твоя помощь нужна, – дождавшись ответа, зачастила она. – Я к тебе подъеду, посмотришь, что можно приличного сделать.
Договорившись с парикмахершей, девушка подняла остриженные волосы и стала рассматривать. Так и есть, клей, а судя по запаху – тот самый, который один раз и на века. Спрятав то, что когда-то было ее шикарной шевелюрой в пакет, девушка отправилась в салон. Она еще отомстит, а пока надо что-то делать с волосами. Не может же она в таком виде предстать перед Тимом. Разумеется, так она называла мужчину только наедине с собой и мысленно, поскольку он терпеть не мог столь фамильярного, на его взгляд, обращения, требуя именовать себя полным именем. Ее жених может вернуться в любой момент, так что надо успокаиваться и срочно приводить себя в порядок. А эта ошибка природы, Макс, еще получит свое, как только она придумает достойную месть. И пусть крестная потом ругается, не она начала эту войну. И вообще, она скоро выйдет за Тимофея и переедет жить к нему. И там не будет названного брата с его дурацкими шутками. Пусть он не нравиться крестной и ее мужу, это ее жизнь и ее выбор.
В последний раз бросив взгляд на остатки некогда шикарной прически, Ника вздохнула, заставляя себя успокоиться, потом спустилась в гараж и через несколько минут уже выруливала на дорогу в город.
***
Первая половина 1990-х годов.
Тишину улицы прорезала сирена скорой помощи. Машина неслась на место страшной аварии. Джип помощника главы района подрезал старенькую легковушку. В машине было трое: мужчина, женщина и ребенок. В последний момент водитель смог вывернуть руль, но это не спасло. Маленькую машинку понесло по мокрой дороге в бетонное ограждение. Оба пассажира на переднем сидении погибли.
Бабушка чудом выжившей девочки провела в больнице несколько бессонных дней. Из столицы примчалась крестная со своим мужем. Все попытки призвать виновника аварии к ответственности окончились ничем. Милиция отказывалась принимать заявление, прямо говоря, что против этого человека не пойдет. Сам виновник аварии прислал своего человека. Тот сунул старушке сто долларов «на лечение внучки» и на словах намекнул, что будет, если они не оставят его шефа в покое.
Когда врачи сообщили, что жизнь девочки вне опасности, бабушка опустилась на скамейку в коридоре, выдохнула и повалилась на бок. Сердце женщины не выдержало. Все те дни, пока Вероника находилась в больнице, крестная бегала по инстанциям, собирая документы на удочерение. Ее муж возвращался в Москву, чтобы получить необходимые справки. Благо деньги решали вопросы там, где буксовал закон. О гибели родителей маленькой Нике не говорили. Все в один голос убеждали, что мама с папой тоже лечатся, а бабушка сейчас с ними, потому что там она нужнее. Выходя из палаты нянечки украдкой вытирали слезы. А потом девочку выписали. В тот же день Ника узнала, что родителей больше нет.
Все остальное превратилось в набор отдельных картинок. Крестная со слезами на глазах целует Нику. Номер в гостинице, где их ждет мужчина – муж крестной. Похороны бабушки. Дикий крик ребенка, пытающегося броситься вслед за гробом. Какие-то люди, с которыми приходилось общаться. Самолет. Машина, везущая их по большому городу. Кладбище, на котором в землю захоранивают урны с прахом. Большая квартира. Мальчик лет двенадцати осматривает девочку и бросает: «Она мне не сестра!», – после чего уходит куда-то.
***
Первая половина 2000-х.
Запарковав машину, Вероника поспешила в салон. Пусть, не самый популярный среди женщин ее будущего окружения, но Софико была мастером своего дела. Девушка уже не помнила, когда первый раз доверила ей свои волосы, но с тех пор не пользовалась больше ни чьими услугами.
– Вероника, кошмар. Кто это тебя так изуродовал? – парикмахерша несколько раз обошла вокруг девушки, охая и всплескивая руками.
– Вот это, – Ника коснулась одной из прядок, – я сама. А клей – явно работа Макса.
– Может, не все так печально? Может, не стоило резать, попробовали бы…
– Софи, милая, там пробовать нечего. Этот гад взял ту самую гадость, которая в цемент застывает, – девушка всхлипнула. – Как же я теперь Тимофею покажусь? – девушка протянула ей пакет с отрезанной косой.
