«Практически все считают свою жизнь незаурядной и скучной. Но ещё бывает так, что ты можешь поверить во что угодно, лишь бы не думать об ужасе, который пережил. Не зря говорят: Не буди лихо, пока тихо».
Моя жизнь оборвалась в один день. И как бы это ни звучало смешно, но это произошло тридцать первого октября. В день моего рождения. Мне стукнуло двадцать восемь. И в день, когда грань между мирами стирается, ты начинаешь думать, что видишь призраков… Или сходишь с ума. Всегда нужно думать о том, что и с какими эмоциями говоришь.
– К сожалению, его не спасти. Мне очень жаль, Миш, – тяжело вздохнул мой друг-ветеринар, смотря на ослабшего пса, лежащего на столе.
– Толь, ну как же… – в горле моментально вырос ком огромных размеров.
– Мих, у него почки отказывают. Он медленно умирает, – заключил мой университетский друг.
И я больше не смог сдерживаться. Слёзы горя хлынули из глаз, и крепкая ладонь легла на плечо. Почти неделю я наблюдал, как мой пёс Чёртик медленно умирал: не ел, практически не пил. Страдал. Но я, как эгоист, не мог и не хотел терять его.
– Да как же так-то?
– Он ничего не почувствует, – друг похлопал меня по плечу.
Я практически не слышал, что он говорил, потому что выл, захлёбываясь слезами, лежа на своём верном друге. Чёрная как смоль шерсть пса потускнела и потеряла блеск, а я не мог поверить, что настал день прощания. Какой-то злой рок. И именно сегодня.
Он попался мне на улице щенком шесть лет назад. И стал верным другом. Кроме него и Толика у меня никого не осталось – я с рождения сирота.
«Я готов заплатить любую цену, лишь бы он жил!», – подумал я, проговорив в порыве обиды и ярости от несправедливости, вытерев мокрый нос ладонью.
Тогда я не знал, что мои слова будут для меня фатальными. Именно с них и началась моя история…
Толя попросил меня выйти после того, как он ввёл Чёртику снотворное. Выписывая круги по белому коридору, старался отвлечься хоть чем-то. Но мысли не давали мне покоя.
Мимолётно слышал, когда Толя вводил Чёртику снотворное, что тот предложил кремацию у него в клинике. Но я наотрез отказался. Хотел попрощаться с моим «хвостиком» сам. Увезти подальше, куда-нибудь в лес. И пусть гуляет… Ведь ему так нравилось, когда мы выезжали за город.
Голова гудела от слёз. И я не сразу заметил, как Толя вынес Чёртика, завёрнутого в плед, который был весь в дырках от времени и игр пса. Это был… его любимый плед.
Сердце пропустило два удара, и я на дрожащих ногах двинулся к другу.
– Миш, приезжай сегодня ко мне. Хорошо? – с сожалением в голосе пробормотал Толя.
В ответ я смог лишь гукнуть.
Тогда я ещё не знал, что уже не вернусь домой. Никогда.
Прижав к себе своего любимого дворняжку, который похудел почти на семь килограмм за неделю, практически не ощутил веса. Как в тумане расплатился, покинул клинику и понятия не имел, сколько просидел за рулём, а леопардовый свёрток лежал на заднем сидении.
– А мы едем гулять, – шмыгнул носом, вцепившись в руль. – Слышишь, Чёртик? Гулять.
В таком состоянии нельзя садиться за руль, но выбора не было. Меня тянуло в лес. Как магнитом.
Дорога заняла больше полутора часов, пока я нашёл нужное место. По дороге даже купил лопату и перчатки. Зачем-то верёвку и скотч. Понятия не имел, зачем.
Когда я вышел из машины в лесу, уже вечерело и розовый закат уже готовился спрятаться за горизонтом. Солнце не помогало согреться в прохладном лесу, и я моментально натянул капюшон куртки поверх шапки.
Вытащив лопату, натянул перчатки, прижал к себе свёрток и пошёл вглубь леса. Шёл, пока не стёр себе ноги. Покрутив головой, понял, что, по ходу, заблудился. Сколько я шёл – не знаю. Где моя машина – тоже. А темень уже была практически густой и зыбкой, из-за макушек деревьев.
Остановился, осмотрелся.
Я заметил отличное место. Два дерева интересным образом сплелись между собой, создавая что-то похожее на крест.
– Идеально, – прошептал я и неожиданно почувствовал леденящий душу холод. Не снаружи, а внутри.
Я и не думал, что в лесу будет так морозно. Мертвенно холодно. Решил согреться физическим трудом. Положив на землю Чёртика, потыкал лопатой землю, в поисках более рыхлого участка. Но она была как будто после долгих заморозков или вообще зимы. И, чёрт возьми, я посчитал, что спятил, когда дотронулся и ощутил не просто прохладную, а ледяную землю.
Жутко устал, пока я откопал примерно половину, подсвечивая фонариком телефона.
