Мой разум был затуманен, как будто я только что проснулась или в моём организме было слишком много алкоголя. Но туман был быстро рассеян внезапным ощущением. Я была обнажена, наклонена вперед и перекинута через что-то вроде высокой жесткой скамьи или стола. Мои груди качались подо мной с каждым мощным толчком мужского члена, входящего глубоко в меня. Разливающийся от него жар вырвал стон из моей глотки, и я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как моя тугая киска сжималась вокруг его толстого органа. Он стоял позади меня, и я страстно желала увидеть его лицо, чтобы узнать, кто мог доставить мне такое удовольствие.
– Похоже, ей нравится, когда её трахают таким образом. Большинству не нравится, когда их наклоняют и привязывают к скамье, – раздался откуда-то сзади низкий мужской голос, но я была слишком отвлечена грубым скольжением массивного члена в меня и обратно, чтобы посмотреть в его сторону. Это не он трахал меня, так что он ничего не значил. Ничего. Только мой господин имел значение.
Господин? Откуда пришла эта мысль?
– Да, её киска невероятно тугая и влажная. Тебе нравится, когда тебя так берут, гара? – второй голос был даже более низким и раздавался позади меня, прямо за мной.
Он задал мне вопрос, но всё, что я смогла сделать, так это застонать, ведь он растянул меня невероятно широко своим членом. Меня никогда ещё не пронзал орган таких размеров. С каждым сильным шлепком его бёдер по моей заднице жар проникал глубоко в меня. Звуки этих шлепков и чавканья моей влаги, облегчающей его вход, наполнял комнату. Он встал под другим углом, и его твёрдая головка потерла что-то глубоко внутри так, что я заскулила. Его член был как оружие, инструмент, с которым я была бессильна бороться.
Как я попала сюда? Последнее, что я помнила, это как я находилась в центре обработки, на Земле.
Теперь я была перекинута через высокую скамью с четырьмя ножками; мои лодыжки были привязаны к одной ее стороне, а руки – к маленьким ручкам, прикреплённым с другой. Скамья была достаточно узкой, чтобы мои груди свисали вниз, позволяя чему-то, чего я не могла видеть, тянуть за мои соски. Сочетание боли и удовольствия было подобно электрическому току, направленному прямо на мой клитор, и у меня перехватило дух от острого ощущения. С каждым глубоким толчком мой клитор терся обо что-то твердое подо мной, что-то, что двигалось вместе со мной, когда член мужчины входил в меня. Из-за вибрации под клитором оргазм назревал, пока я не почувствовала себя бомбой замедленного действия. Пот выступил у меня на коже, и я вцепилась в скамью, как будто это было единственное, что не давало мне улететь. Я не была полностью уверена, что переживу оргазм.
– Она сжимает мой член,—прорычал мужчина, и его движения стали менее методичными, как будто он проигрывал борьбу со своей низменной потребностью трахать меня.
– Хорошо. Заставь её бурно кончить, чтобы она расслабилась и приняла твоё семя. Тебе необходимо немедленно осеменить её.
Осеменить?
Я открыла рот, чтобы спросить, о чём они говорят, но огромный член вонзался в меня, и тёплая рука легла на мой затылок, удерживая меня, хотя я и так не могла никуда уйти. Я поняла это как символический жест, показывающий, что я под его контролем и ничего не могу сделать. Я должна была закричать или начать отбиваться, но эта рука действовала как выключатель, и я оставалась совершенно неподвижной, с нетерпением ожидая следующего толчка.
Этот момент, этот мужчина… это явно было просто сном. Я никогда бы не стала трахаться на виду у других. Я никогда бы не позволила, чтобы меня связали и обездвижили таким образом. Никогда. Это не могло быть правдой. Я не могла бы позволить такое грубое обращение. Я была врачом, целительницей. Пользующейся уважением и достаточно состоятельной. Я была женщиной с определённой властью. Я никогда бы не согласилась на такое…
Словно издеваясь надо мной, он вошёл в меня с особой силой, и мощная рука больно ударила меня по голой ягодице. Жар распространился, как горячее масло, впитывающееся в мою плоть, и передался напрямую клитору. Он снова шлёпнул меня, и я стиснула зубы, чтобы сдержать крик удовольствия.
Что происходило со мной? Мне нравилось быть выпоротой?
Ещё один громкий шлепок, ещё один укол боли, и слёзы потекли из моих глаз, пока я пыталась сохранить самообладание. Я была профессионалом. Я никогда не поддавалась панике или давлению. Или удовольствию. Я никогда не теряла контроль.
Опираясь на годы обучения и самодисциплины, я заставила свой разум обратить внимание на окружающую обстановку. Я ничего не узнавала, ни мягкого янтарного света, ни толстых ковров на полу, ни странного песочного цвета стен, ни запаха миндаля и чего-то странно экзотического, исходившего от моего собственного тела. Блеск моей обычно бледной кожи создавал впечатление, что меня натерли ароматическим маслом. Этот запах—и вязкий запах секса—плавал вокруг меня в тёплом воздухе.
Смятение заполнило мой разум, но я не могла сосредоточиться на комнате или сообразить, как я попала сюда, потому что с каждым тяжёлым вздохом твёрдый член заполнял меня на грани боли – настолько близко к боли, что отчётливый намек на нее только прибавлял ощущений, переполнявших мой разум и тело. Удовольствие поглотило меня целиком. Моё восприятие мира сузилось, пока не осталось ничего, кроме давления моего тела на скамью, руки на моей шее, удерживающей меня на месте, как довольную кошку, тянущее ощущение небольшого веса, прикрепленного к моим соскам, моей киски, сжимающейся на члене, который заполнял меня, требовал меня. Владел мной.
