У костра двое. Пламя горит тускло, вздрагивая и забиваясь под камни при каждом сильном порыве ветра. Первый выбирает из-под снега мелкие веточки, отогревает их в ладони и бросает в огонь. Угли шипят, когда с веток на них падает розовый снег. В левый залитый кровью глаз светит раздражающий стоп-сигнал машины. Шёлк. Щёлк. Щёлк.
Потерял сознание от боли на несколько секунд и перестал держать руку на рёбрах, очнулся от ноющей боли внизу живота, понял, что рана опять открылась, зажал ее ладонью и выругался. С первого раза сделать это как следует не получилось, дешевая рубашка, не самого высокого качества, скорее всего синтетическая на все сто процентов, скользила по коже, заставляя тратить все силы на то, чтобы зафиксировать трясущийся локоть в сжатом положении. Подкинул еще одну веточку в костёр и посмотрел вниз на землю, туда, где лежали его наручные часы с лопнувшим ремешком. Чуть больше полуночи, секундная стрелка споткнулась о стеклянный осколок и замерла.
Что он сказал жене перед отъездом? Кажется, что-то про пироги и выпивку к званому ужину её родителей. Еще обещал приехать не позже трёх и поцеловал на прощание. Очистил машину от снега, включил печку и прослушал информационное сообщение о буране, потом посмеялся над новостью о ДТП с участием сразу нескольких автомобилистов, не успевших поменять резину, и резко с места рванул в сторону аэропорта.
Он хороший водитель, ответственный автомобилист, тщательно соблюдающий правила и не превышающий скоростной режим. Ему просто не повезло. Легкий занос и машина за долю секунды превратилась в груду металла, с одной единственной живой лампочкой. Вокруг лес, за спиной трасса с изуродованным, выкорчеванным и разорванным на части леером и длинными чёрными следами на темном подмороженном асфальте.
