Говард только перешагнул за тридцать. За одиннадцать лет он сменил уже четыре редакции, и выходило так, что серьёзными профессиональными успехами похвастаться пока не получалось. Журналист живёт сенсациями, а именно их в карьере Говарда было чуть меньше одной. Не сказать, что он был ленив или не заинтересован в работе, скорее даже наоборот – уж в чём-в чём, а в отсутствии трудолюбия нашего героя нельзя было упрекнуть. Как любил говаривать его отец: «Терпение и труд всё перетрут», не хватало лишь немного удачи. Подобным образом Говард и размышлял, поэтому продолжал работать и верить в свой звёздный час.
Журналистом он мечтал стать ещё с детства. Говард, как и все мальчишки, был увлечён приключенческими романами, но было в его увлечении нечто особенное. Юный мальчик не отождествлял себя с героями Жюля Верна и Рафаэля Сабатини, Джека Лондона или даже Майана Рида, нет, – ему нравилось читать эти романы как хронику, как описание чудесных событий. Читал он много, и с большой охотой пересказывал содержание книг своим товарищам, наверное, это и было его любимым делом. Бывало, заберутся они с приятелями в тайное логово на старом ранчо, а тут и сэндвичи с ветчиной, и абрикосовая вода, налитая в два больших армейских бурдюка, доставшихся от дедушки Тома со времён гражданской войны. Сядут в кружок, и весь день только и слушают истории из книжек, – истории, которые так живо и красочно умел рассказывать Говард.
Время шло, постепенно появился интерес не только к пересказам, но и к составлению собственных житейских заметок. В школе талант и пристрастия Говарда обрели форму и признание – он стал журналистом и редактором школьной газеты. Благодаря родителям и всё той же школе Говард выучил несколько языков и поступил в хороший университет. Юноша долго не мог решить, уйти в журналистику или историографию, но в конце концов выбор пал на журналистику.
Исполненный романтических ожиданий, Говард мечтал, как будет путешествовать по всему миру, вести репортажи, писать сенсационные статьи и, набравшись опыта, откроет собственный журнал. Три года в Мексике, затем Бразилии и Аргентине сильно изменили его отношение к миру и к ремеслу. А ведь это была даже не Африка. Но молодой человек не растерялся, сделал разумные выводы и понял, что юношеский азарт и приключения – это вдохновляюще, но спокойный сон и здоровая пища – аргументы совсем иного порядка. Работая в местных газетах и журналах и потихоньку набираясь опыта, он сформировал профессиональный стиль тихого журналиста. Но, к сожалению, всем нужны тиражи, а их на одном хорошем слоге и домашних историях не поднимешь. Горячие сюжеты всегда проходили мимо, но, как это часто бывает, судьба закрывает одни двери чтобы открыть другие. И вот, в один из дней, Говард получил известие о скончавшейся в Англии тётушке и последующий вызов в Великобританию.
По словам душеприказчика, он был указан в списке наследников. Немало удивившись на первых порах, Говард, побеседовав с родителями и поразмыслив, увидел в этом прекрасный шанс переменить свою жизнь. Возможно, судьба ведёт его туда, где ему наконец-то суждено будет сделать себе имя и стать тем журналистом, которым он всегда хотел быть. Разумеется, Англия была уже не тем «Cтарым Cветом», о котором так много писали Анна Радклифф, Теодор А. Гоффман и Вальтер Скотт. Тем не менее, в глазах журналиста, родившегося в США и так много времени проведшего в Латинской Америке Англия сохранила своё очарование викторианской эпохи. Более того, по полученным сведениям тетушка жила в поместье, с пусть и небольшим, но настоящим замком, и вкупе с тем, что было о ней известно, всё это создавало определённое мистическое настроение.
А известно о ней было совсем немного. Тётушку звали Магриб Салем, и она приходилась отцу Говарда кузиной. Ее же отец имел дворянское происхождение, историю его благородного рода можно было проследить, ведь к старой аристократии в Англии особое отношение, – но заниматься этим без надобности Говарду не хотелось. Мать тётки была простолюдинкой и, даже поговаривали, околдовала будущего мужа с целью выгодной партии. Вживую Говард видел её лишь однажды – ему в тот день как раз исполнялось семь, а она приезжала в Америку по каким-то своим никому не известным делам, и вот случайно попала на семейный праздник.
Ему вспомнилось, какой странный подарок она преподнесла – это был маленький деревянный кинжал из очень тёмного дерева, твёрдый и удивительно тяжёлый. Говард вспомнил, что она ещё что-то объясняла про ценность этого подарка – будто бы кинжал может ему пригодиться, – но точные фразы он забыл. Родители тогда предложили гостье заночевать у них, она с удовольствием согласилась, а на утро уехала ни свет ни заря, оставив извинительную записку. Отец говорил, она всегда была странной: жила в этом поместье затворницей, детей не имела, с родственниками особо не общалась, и чем она там занималась – не знал никто.
Чувствуя, как в лицо подул лёгкий ветерок перемен и перспектив новой жизни, наш герой с американской спешностью, но уже с английским педантизмом начал паковать чемоданы. Перебирая вещи, в одной из коробок Говард с удивлением обнаружил тот самый тётин подарок. Странное дело – он совсем не помнил, чтобы перевозил его из родительского дома в свою квартиру. Наверное, тот случайно попал среди вещей при переезде. С журналистским вниманием он покрутил предмет в руках: такой же тяжёлый, и дерево всё такое же тёмное – наверное, эбеновое. Говард что-то помнил об этих твердых сортах древесины, – они почти нигде не используются из-за трудности в обработке, а в воде так вообще тонут из-за высокой плотности волокна, что и сказывается на весе. – «Да, тут фунта два с половиной! Неудивительно, что я не играл с ним в детстве, чересчур тяжелый».
