Пролог
Всеволод Соколов шёл с тренировки домой. Уставший, мрачный и опустошённый.
За последние пару недель на него многое обрушилось. На работе вынудили написать заявление. Девушка, которую он уже считал своей невестой, ушла к другу. Бывшему. Собаку сбила машина. Его собственное авто угнали какие-то малолетние… эм… удальцы. И умудрились разбить. Случайно, само собой. Даже на тренировке — единственном месте в этой жизни, где он отдыхал душой, — и там чуть трагедией всё не закончилось. Чудом удалось избежать тяжёлой травмы. Двуручный меч не игрушка. Видимо, раздражение требовало выхода… а он ничего умнее не нашёл, как увлечься…
Вдруг Всеволод пошатнулся. Встряхнул головой, пытаясь взбодриться. Ещё раз пошатнулся от неожиданно накатившей слабости. Уронил спортивную сумку с примотанным к ней мечом в чехле. Сделал несколько шагов как заворожённый. И вздрогнул всем телом, приходя в себя, очутившись не пойми где.
Оглянулся.
Склеп. Старый. Можно сказать — древний. Он такой только в фильмах видел. Кругом камень, пыль. И несколько человек в странных держателях. Крепко так привязаны. Не шелохнуться. Хотя нет. Не человек. Гуманоидов. И все разные. Ещё живые. Хотя что-то подсказывало — их сюда не просто так привязали. Может, глаза, полные тоски и ужаса. А может, конструкция держателей с явными стоками для крови… которая должна собираться в кольцо вокруг каменного саркофага — того самого, на котором парень появился.
— Мило у вас тут, — произнёс Всеволод первое, что пришло ему в голову. — Только пыльно очень.
— Наконец-то! — воскликнул незнакомец в чёрном сальном балахоне. — Удалось! Крепкий и здоровый.
— И спокойный, — добавил его напарник. — Интересно, он тупой или действительно спокойный? Эй? Мясо! Ты чего не кричишь и не дёргаешься?
Всеволод даже ухом не повёл. Он прекрасно их понял почему-то, но отвечать не спешил. Отзываться на «мясо» было обидно и глупо.
— Он нас что, не понимает? — удивился первый «балахон». — Так должен же. Я делал привязку в поисковое плетение, чтобы ему передать моргарский язык. Эй! Ты глухой? Я сейчас тебя поджарю огнём! — воскликнул этот незнакомец в балахоне, и на вытянутой вперёд ладони, укрытой кожаной перчаткой, возник огненный шар… только огонь был каким-то чёрным. — Как ты заговоришь?
— Бегло, полагаю, — ответил Всеволод максимально спокойным тоном. — Налегая на неформальную лексику и оскорбительные выражения.
— Чего? — переспросил второй «балахон». Но, несколько секунд повисев в задумчивости, прорычал: — Так он издевается! — И, в свою очередь сформировав огненный шар, попытался кинуть его во Всеволода. Но его остановил первый. Толкнул. От чего шар улетел непонятно куда, бездарно оплавив каменную стену склепа.
— Придурок! Тело испортишь! И так три часа поисковым заклинанием миры обшаривали.
После чего они оба синхронно начали заниматься своими делами, потеряв всякий интерес к Всеволоду. А тот начал осматриваться, держа марку, разумеется, то есть максимально невозмутимо. Его серьёзное увлечение историческим фехтованием, конечно, отнимало много сил, но он имел неплохое образование и большой кругозор. А главное, как и многие его сверстники, он читал фантастику самого разного толка в изрядном количестве, из-за чего психика у него была весьма адаптивной. Пожалуй, даже увидев дракона, торгующего хачапури на Красной площади, Всеволод воспринял бы это как должное. Мало ли какие трудовые мигранты едут в Москву?
Вот и сейчас получилось избежать критического стресса. Минуту назад он шёл по парку. А теперь стоит на крышке чьего-то саркофага посреди склепа. Рядом же, если не считать этих незнакомцев в чёрных балахонах, находились пятеро пока живых и три совсем свежих трупа. Вон — один доходяга своими длинными ушками как стрижёт. Таких у людей не бывает. А значит, что? Правильно. Какая-то ушастая разновидность гуманоида. Может, эльф. А может, здесь о выдумках профессора Толкина и не слышали. И так далее. Все разные. Все интересные.
Но больше всего внимание Всеволода привлёк крепкий, здоровый мужик в цепях. Плотная красная кожа. Короткие крепкие рога, пробивавшиеся из гривы густых чёрных волос. Длинный гибкий хвост с кисточкой. И четырёхпалые руки. К нему-то как раз эти двое и подошли, держа какие-то странные кинжалы с чёрным, очевидно каменным клинком.
Мужик был натурально замотан цепью. Но всё равно трепыхался так, что казалось — ещё чуть-чуть и он вырвется. А главное — предчувствие Всеволода просто вопило: этого «вождя краснокожих» сейчас будут убивать. Причём мучительно. И на нём самом, на Соколове, смерть этого кадра скажется самым прямым образом.
А чего, собственно, он ждал? Всеволод сделал шаг вперёд. И уткнулся в невидимый барьер, не выпускающий его наружу. Парень ощупал периметр. И заметил, что на крышке саркофага сделана небольшая канавка, заполненная каким-то порошком. Дальше шли ещё какие-то узоры. Но периметр ловушки формировался явно с помощью этого порошка. Нужен ли он для сохранения её целостности, Всеволод не знал, но проверить хотелось. И как можно скорее. Так что он топнул ногой, оценивая массивность крышки. И, удовлетворённо улыбнувшись, подпрыгнул.
