1. Капитула первая, ставящая перед выбором
— Нет, Зиталь, — сказала я, глядя в светло-карие, янтарные глаза.
Он упёрся одной рукой в стену рядом с моим лицом и навис сверху, изучая пристальным взглядом то глаза, то губы.
За те почти два года, что мы проучились вместе, Зиталь превратился из очень привлекательного юноши в очень привлекательного молодого мужчину. Высокого, широкоплечего, атлетически сложенного. Сказывались практически ежедневные тренировки и хорошая наследственность. Тхорроты тоже выросли и возмужали, и даже щуплого я теперь называла щуплым скорее по привычке.
— Даже не знаю, что во мне сильнее — бешенство или интерес, — протянул Зиталь.
— Козарово упрямство, — подсказала я и улыбнулась.
Мы играли в эту игру с самого начала обучения. Он преследовал, а я отказывала. Но каким-то звериным чутьём Зиталь всегда знал, в какой именно момент нужно остановиться, и не переходил ту тонкую грань, когда его внимание стало бы по-настоящему неприятным. Вот и сейчас он вынуждал меня тесно вжаться в стену и нависал сверху, обдавая горячим дыханием, но руки не распускал и к телу не прижимался. Иначе я бы оттолкнула. А так — внутри бурлили предвкушение, возмущение и азарт. Вот только гайрона к запаху Зиталя была абсолютно равнодушна. Ей не нравился человек.
— Однажды ты согласишься, — с ласковой угрозой прошептал он, и по коже побежали мурашки.
— Нет, Зиталь, — повторила в сотый или тысячный раз.
Я боялась довериться ему, хотя внутри и бродили неоформившееся желания, любопытство и потребность в прикосновениях. Последние полгода мне снились очень жаркие сны, после которых я порой просыпалась от сладкой пульсации внизу живота. И Зиталь появлялся в них всё чаще. Но всё равно приходилось раз за разом отвергать его.
Не доверяла. После Ярца я не доверяла никому.
— Я буду очень нежен… или очень груб… в зависимости от того, что понравится тебе сильнее, — вкрадчиво пообещал янтарноглазый.
— Так иди и будь — через месяц начнётся набор первокурсниц, уверена, ты найдёшь, кем поживиться, — фыркнула я.
Нужно отдать Зиталю должное, он не зацикливался. Его постоянно видели то с одной подружкой, то с другой, и даже с Горрией у них был недолгий, но полный страсти роман. И после каждых отношений — коротких или очень коротких, на другие он оказался неспособен — янтарноглазый пробовал воды в моей бухте. Но они оставались неизменно холодными.
Он человек, а я гайрона. И этого не изменить.
— Я всего лишь оттачиваю мастерство любовника, чтобы в нужный момент поразить умениями девушку, которая действительно имеет значение — тебя, — нахально улыбнулся Зиталь.
Я рассмеялась. Злиться на него было совершенно невозможно. Да и Горрия утверждала, что те самые умения отточены до нужной остроты. Однако проверять на личном опыте я не собиралась. Слишком много рисков. От нежелательной беременности до внезапной фиксации гайроны именно на нём. И тогда я буду привязана и вечно верна человеку, который ничем подобным не скован. Очень трагичный путь. А зная любвеобильность одногруппника, ещё и откровенно мазохистский.
— Нет, Зиталь, — весело отпихнула его я и добавила: — Иди уже, а то опять в свою комнату через окно будешь залезать.
Он широко улыбнулся. Лестница мужского общежития Зиталя невзлюбила. Норовила исчезнуть прямо под ним, когда он торопился вернуться к себе до отбоя. Да и полуночные посиделки в комнатах пассий играли не последнюю роль — мой настойчивый ухажёр чаще попадал в свою спальню через окно, чем через дверь.
— Не стоит об этом волноваться, зорагаррия. Твой поцелуй стоит любых мелких неудобств, — радостно оскалился он.
Я закатила глаза и громко фыркнула, а потом направилась туда, куда и шла изначально. В столовую. Мне нужно учебник забрать, а потом к экзамену готовиться. Предыдущую сессию я сдала на позорные триста пять баллов из четырёхсот. Чёртова математика, даже на проклятийном факультете от неё не было спасения.
Пустое помещение встретило непривычным сумраком. Обычно тут ярко горели лампы, гомонили студенты и пахло едой. Сейчас же было тихо и непривычно безлюдно. Словно я пробралась на чужую запретную территорию и подглядела в закулисье. Столик, что мы с подругами занимали за ужином, оказался пуст.
Каскарр, да где же этот учебник?! Точно помню, что принесла его в столовую и положила на столик. А в комнату вернулась налегке и не сразу сообразила, что чего-то не хватает. Нет, обычно я ничего не теряю и нигде не забываю, но предстоящая сессия добавляла мандража. Вот что удивительно: сдано уже пять сессий, а волнение перед каждой только усиливается. Разве не должно быть наоборот?
Заглянув под стол и ничего там, естественно, не обнаружив, прошлась между рядами. Мы уходили одними из последних. Вряд ли книгу забрал кто-то из студентов. Вздохнув, направилась на кухню. Может, кто-то из работников нашёл и убрал?
— О да! — раздался довольный голос Лодиа́ки, когда я зашла в святая святых всего жилого корпуса, на территорию кухни. — Ещё!
Послышалось ответное утробное рычание. Что она там, нежить кормит, что ли? Раздались странные шлепки.
Приоткрыв дверь, я стала случайной свидетельницей пикантной сцены. Нашу миловидную пухленькую Лодиаку яростно вбивал в стену никто иной, как Краму́т Гизо́р — двоюродный племянник короля. И это после всех тех оскорблений, которыми он осыпал бедную Трайдору?! Как он только её не называл — и жирной уродиной, и комком сала, и толстозадой… И теперь он с явным удовольствием имеет куда более полную буфетчицу? Каскарров лицемер! Я стояла, замерев от негодования и удивления. Крамут жадно стискивал большие груди девушки и весь отдавался процессу. Закрыла дверь, пока эти двое меня не заметили. Нужно обязательно рассказать об этом Трайде!
