– Деда Матвей, отпусти, я больше не буду! – клятвенно заверял мальчуган, крутясь при этом, что гончарный круг Петровны. Вот только у старухи выходила оттуда добротная посуда, а вращение Петрухи оборачивалось лишь проблемами для хутора.
– Говорил тебе, допрыгаешься. Говорил? – дед хорошенько встряхнул негодника. – Одно дело у нас шкодить, привыкли уже. Но уморить барских псов – энто чересчур.
Петруха попробовал ещё пару раз дёрнуться, но безуспешно – хватка у старика железная. Повесив голову, мальчуган обречённо поплёлся к покосившемуся сараю. Ветхое строение растянулось по границе их небольшого хутора, выполняя роль скотника, конюшни, а заодно и плетени.
Там, возле столба-коновязи, возвышаясь на добротном жеребце, их ждал владелец местных земель. Облачённый в отделанный мехом кафтан цвета перезрелой рябины с золочёными узорами, он был огромен, словно медведь. Рядом с ним дед Матвей, худой и жилистый, выглядел сухой жердью, скрючившейся под гнётом ответственности. Настроение у барина было прескверное.
Густая пшеничная борода зашевелилась, и над хутором прогремел тяжёлый низкий голос:
– Этот?
Старик отшатнулся, словно от пощёчины, и учтиво залебезил:
– Энтот, энтот. Не серчай кормилец, не ведал мальчишка, что творил.
– Цыц! – с обеих сторон барина обступила его свита – четвёрка крепких мужиков на не менее крепких конях. За спинами каждого виднелись короткие луки, на поясах кинжалы, а к сёдлам сбоку приторочены охотничьи рогатины.
Кто цыкнул на него – Матвей не понял, но на всякий случай замолчал, склонив покорно голову.
– Не черни решать, какой ответ держать за уморённых псов, – проревел ближайший к старику стражник, отчего голова Матвея опустилась ещё ниже.
– Ну, смерд, – мужик обернулся к Петрухе, – ты почто барских псов замучал?
– Не мучал я их, дяденька, капканы я расставил у болот, дабы упыря изловить, а эти собаки глупые…
Петруха осёкся, поняв, что сболтнул лишнего, и уставился прямо в пунцовое лицо барина.
– Глупые, значит, – замогильный голос владетеля не предвещал ничего доброго. – И как, поймал нечистого?
– Дык помочь хотел паренёк, – вмешался Матвей, – случайно всё вышло.
Барин не удостоил его даже взгляда:
– Слышали парни? Глупцы мы, оказывается, даром четвёртый день упыря гоняем по всем владениям, надо было сразу холопа о помощи просить, – на лицах стражников появились кривые усмешки.
Матвей не знал, что слухи о нечистом дошли до барина. Немудрено, конечно, хутор расположился среди густого подлеска на самом краю болот. Места здесь дикие, необжитые, вокруг ни души на много вёрст. Лишь для охотников раздолье, да иногда купцы заезжают за пушниной, брусникой с черникой да травами лечебными, что баба Фроська собирает. На том и живут… жили. А теперь вот оно как – беда.
Не ожидал старик, что барин охоту снарядит на нечисть, иначе не позволил бы Перухе баловать. Вон, стоит теперича, повесив голову, а накануне как кичился, мол, добудет выдру или норку без силков и прочих «дедовских» премудростей. Теперь весь хутор пострадает, барин своих псов ох как холил и лелеял, тут ведуном быть не надо.
