– Бывает только два случая,
когда в этой жизни возможно всё: когда человек
пьян и когда он придумывает истории.
Мюриель Барбери.
Карты летят на стол. Игроки выравнивают ставки, ловко подхватывая с подносов бокалы с шампанским. Терпеливо перебирая фишки пальцами, незнакомец в красном костюме выжидает подходящего момента и идёт ва-банк. В начале игры ему выпадает «фулл-хаус», следом «стрит из туза и пятерки», и, в очередной раз поправив свои очки и демонстративно опрокинув карты на стол, любимчик фортуны собирает на ривере «каре из десяток» и сгребает банк в свою сторону.
– Удача любит безрассудных, – едва слышно протянул Микки, оглянувшись на глухой и звенящий звук кубиков льда в стакане. – А во рту всё тот же вкус из тунца из консервной банки, опереточный костюм, будто за столом сам Руди (аллюзия к имени героя фильма «Достучаться до небес»), а на руках солидный куш. Надо же!
Микки удивлённо взмахнул руками, словно не до конца понимая, как по собственной глупости людям, особенно тем, кто готов наплевать удачи в лицо и своему отражению в зеркале, удается сколотить состояние.
– Никто, Чед, поверь мне, никто не знает, что будет дальше, – продолжил он. – (Подбрасывая монетку с «орлом» на обеих сторонах) Людей, которых я любил, теперь общаются со мной через адвокатов. Каждый из них! А всё почему? Потому что Микки Ортис однажды сказал им: «Поищите бриллианты в собственной заднице!» Люди доверяют только деньгам, Чед. Вот что важно. Ни словам, ни клятвам под венком верности, только купюрам. Возмутились все, но в то же время принялись стягивать с себя штаны, пока удача основательно не поимела их прямо в зад. Это же касается и нас с тобой, так ведь?
Ответа не поступило.
Секундой позже Микки замечает краем глаза отражение тёмного силуэта на хромированной панели книжного стеллажа, которое плыло и скрывалось за золотистым ярким светом большой хрустальной люстры.
Это было отражение Чеда. Он продолжал медленно расхаживать вдоль большого деревянного стола, томясь от ожидания и разбалтывая в бокале ирландский скотч, который поставлял в качестве любезности из Бирмингема его старый друг Кристофер.
Монитор в кабинете Чеда продолжал транслировать игру. На стене, слева от экрана, находился пульт управления камерами слежения, с помощью которых можно заглянуть в каждый уголок казино, а позади был и сам Чед, и трое крепких ребят из его личной охраны.
– На пару недель мне нужно заглянуть в Нью-Йорк, – после томительного ожидания сказал он. – У тебя будет время подумать, посоветоваться со своими людьми…
– Но мне казалось, что мы договорились?
Чед взмахнул рукой.
– Сказано тебе: не я один принимаю решения. У тебя всё шито белыми нитками – предлагаю покончить с экспериментами и не мучить парня.
– Парня? Это мой сын! – вспылил Микки. – Ты запустил проект в моей же лаборатории и за пару дней получил то, чего хотел!
Молчание пронзали лишь его размеренные шаги. В какой-то момент Чед подошёл и, охватив его плечо ладонью, продолжил говорить всё тем же невозмутимым голосом:
– Микки, «Рагнарёк» впечатлил не только меня, правда, но сейчас ни я, ни Кристофер не готовы финансировать твою лабораторию. Сделка выполнена. – Чед нетерпеливо стянул со стула свой черный плащ и, намереваясь покинуть кабинет, сказал: – Видишь ли, грани между твоей гениальностью и безумием не существует… И главное, твой ребёнок и Кэтти давным-давно мертвы, много лет, а ты хранишь их тела у себя дома.
В конце зала послышался шорох. Телохранители тревожно переглянулись, словно взглядом спрашивали друг у друга, все ли услышали одно и то же.
– Меня интересует лишь бизнес, а всё это, – запнулся Чед, – всё это зашло слишком далеко…
Замученной бессонницей Чед мысленно разглядывал перед собой бледные неподвижные трупы Кэтти и Ричарда, лежащие на высоких металлические столах, чьи глаза уже подернулись мёртвой пеленой. Ему казалось, что он до сих пор находится в стенах той самой жуткой лаборатории, с трудом пытаясь оправдать собственный поступок: убийство невинных людей. Он видел их обмотанные прогнившей тканью лица и то, как слетевший с катушек Микки пытался вернуть свою жену и ребёнка к жизни.
Кошмары преследовали Чеда, стоило ему только закрыть глаза. Они часто навещали его и разговаривали с ним мерзким скрипучим голосом: «Они говорят со мной…»
– И их разум до сих пор жив, – будто бы с надеждой в голосе выпалил Микки. Чед вздрогнул. – «Рагнарёк» был лишь крошечным фрагментом всего эксперимента. Они мертвы, да, но их разум продолжает существовать в виде программного кода, галлюцинации, знаешь… Они… Они повсюду! Неужели ты не видишь?
– Кого, Микки? Тебя? Человека, который роет себе могилу? Ты рехнулся! Признай это…
Картинка на экране мониторе неожиданно начала подергиваться и растягиваться, словно увиденное было записано на кассету с испорченной магнитной лентой. Яркие вспышки света привлекли внимание Чеда. Он внимательно разглядел изображение и заметил силуэт мальчика, который стоял в центре игрового зала и, задрав голову вверх, неподвижно смотрел в камеру. Чед решил не придавать этому значения.
