С самого утра я писала картину, через неделю открывалась выставка молодых художников, где должны были выставляться и мои работы. К вернисажу у меня уже были готовы четыре картины, осталось закончить ещё эту – над которой работала. И все, свободна! Гуляй на все четыре стороны. Дома стояла непривычная тишина. Из всей весёлой шумной вчерашней компании художников остался только Дмитрий, да и тот где-то бродил. За окном шумел дождь, и подвывала во сне рыжая дворняга Найда.
Но и Дима вскоре уехал. Я осталась одна, продолжала писать картину и наслаждалась тишиной. Когда ещё выпадет момент побыть одной! Завтра опять, возможно, нагрянут гости, и все пойдёт по-новому кругу. Места у нас красивые, есть что запечатлеть на холсте, поэтому едут ко мне художники.
Когда за воротами остановилась машина, с момента отъезда Дмитрия прошло примерно часа два – два с половиной. Гостей сегодня я не ждала. Впрочем, мне обещали организаторы выставки прислать машину за картинами, но, когда, точно не сказали. Хлопнула калитка, Найда залилась звонким лаем. Бросив кисть в ящичек с красками, я подошла к окну. Через двор к крыльцу шёл человек в брезентовом плаще с капюшоном на голове. Лающая Найда вертелась у него под ногами. За воротами стояла легковая машина чёрного цвета. Какой марки я не разобрала: мешало дерево. Раздался стук в дверь, и я пошла открывать.
– Кто там? – спросила я.
– Свои, – отозвался мужской голос за дверью. – Открывай! Дождь льёт как из ведра.
Свои, так свои. Я открыла. На крыльце стоял незнакомый молодой человек, выше среднего роста, в заляпанном грязью, плаще. Но меня это не смутило: из организаторов выставки я знала не всех.
– Проходите. Картины я уже упаковала, – сразу начала я. – Над одной я ещё работаю, но её потом сама привезу.
– Какие картины? – удивился незнакомец. – Ксения дома? Позови её. Пусть поторопится, пока Всеволод Яковлевич не вернулся. Я его только, что видел в конторе.
Я растерялась, но тут же до меня дошло: молодой человек перепутал дома.
– Какую Ксению вы ищете? – поинтересовалась я.
В нашем поселке их было три.
– Инютину, – смутился он.
Такой у нас не было. Когда я сказала ему об этом и предположила что, скорее всего, он свернул не на ту дорогу: его Ксения живёт не в нашем посёлке, он с недоверием посмотрел на меня, пожал плечами и уже собрался уходить. Но передумал.
– Что за ерунда! – обрушился он. – Мой дом стоит в ста метрах отсюда. По-твоему у меня с головой не все в порядке? Ехал, ехал и приехал неизвестно куда, – молодой человек рассмеялся и внимательно посмотрел на меня. – Ты меня не узнаешь? Я Николай, сын Коломейчихи. Помнишь, я тебя на горбушке таскал?
– Я не знаю никакой Коломейчихи и её сына тоже, – возразила я. – Вы меня с кем-то путаете?
– Нет, не путаю. Ты тогда ещё совсем кроха была, меня не помнишь, а я тебя сразу узнал.
Этот дом мне достался в наследство от бабушки, но в детстве я здесь не жила. Я отрицательно покачала головой.
– Ты разве не племянница Всеволода Яковлевича, отца Ксении?
– Нет. Я с ним вообще не знакома.
– Извини, ошибся. Ты очень похожа на его сестру, Ольгу. Подумал: ты её дочь.
Я улыбнулась и снова уточнила:
– Вы, точно, посёлок не перепутали?
Молодой человек посмотрел на меня как на сумасшедшую, но потом догадливо воскликнул:
– А понял! Ты, наверное, подруга Ксении, Галя? Она мне говорила, что к ней должна приехать подруга. Можно пройти в дом обсохнуть? Замёрз.
– Э, заходите, – нерешительно пригласила я.
Нежданный гость вошёл в сени. Сняв капюшон, приветливо улыбнулся, подмигнув мне по-приятельски. Лицо у него было какое-то хитрое и очень довольное, волосы мокрые, несмотря на капюшон. Он разделся, разулся, оставив лужу на полу от мокрых сапог и плаща, и мы прошли в мастерскую. Дом у меня небольшой, поэтому обычно принимаю гостей в ней. Николай остановился посередине мастерской с видом сбитого с толку человека, посмотрел по сторонам. Я стояла в дверях и наблюдала за ним, думая, что может хоть сейчас до него дойдёт, что забрёл не в тот дом.
– Ну и чудеса! – начал он. – Всего месяц здесь не был… Не комната… Будто на выставку попал.
– Это мои картины, – с гордостью сказала я.
В глазах Николая было не только удивление, но и восхищение, мне это льстило.
– Знаешь, – гость взглянул на меня, – у меня такое чувство, будто… Что-то…
– Зашли не в тот дом, – подсказала я.
– Да, точно, – согласился он и тут же рассердился. – Послушай, девочка, я ещё пацаном в посёлке все дворы облазил, каждый закуток знаю как свои пять пальцев. А ты! – он махнул рукой. – Как я могу перепутать дом своей зазнобы! Сама подумай! Нет, здесь что-то не так. Я не мог перепутать дом. Исключено. Это из-за картин комната стала другой, только и всего. Рыжуху Всеволода Яковлевича я не спутаю ни с одной собакой. Да и она меня узнала.
– Найда, – спокойно сказала я.
– Какая Найда? – не понял Николай.
– Собаку, которая вас встретила во дворе, зовут Найда.
– Нет, это ты, что-то путаешь, – гость присел на табуретку у стола. – Рыжуха её зовут. Это точно, как дважды два четыре. Ксения, наверное, тебе ничего обо мне не рассказывала. Я приехал за ней, забрать в город. Мы собираемся пожениться. Я сейчас в дорожном управлении шоферю, начальство вожу. Через полгода обещали квартиру дать, а пока в общаге комнату выделили. Всеволод Яковлевич против нашего брака, поэтому я хочу тайком Ксению увезти. Распишемся, будем жить, как все люди. Дом, семья, дети, – молодой человек улыбнулся, но улыбка получилась натянутой из-за того, что скулы сводило холодом. Он никак не мог согреться. Его старомодный костюм – такие носили в пятидесятых годах прошлого века – был весь мокрый. Это выглядело странно: молодой человек ведь приехал на машине и прежде чем выйти из нее надел плащ. – А где Ксения? Почему до сих пор ко мне не вышла?
