Выжившим в Афганской войне посвящается.
В книге использованы некоторые подлинные факты как из собственного военного опыта автора, так и из личного опыта других военнослужащих подразделений СПЕЦНАЗа ГРУ ГШ СССР. Однако, большинство событий и персонажей в романе вымышлены. Совпадения имен и названий с именами и названиями реально существующих лиц и мест случайны.
Большую благодарность в создании данной книги автор выражает Сергею Козлову, непосредственному участнику многих описываемых здесь событий.
Что за смех, что за радость,
когда мир постоянно горит?
Покрытые тьмой, почему вы
не ищите света?
/Будда/
Небо было иссиня-голубое, словно вода в озере его детства в хорошую, солнечную погоду – глубокое и бездонное. И только если перевести взгляд ближе к солнцу, ослепительно белому до боли в глазах, эта синева становилась совсем белёсой, как цвет колотого льда на зимней речке. Лишь редкие, совсем прозрачные облака проплывали по этой бескрайней и бездонной голубизне, создавая причудливые картины и образы.
Сергей лежал на спине и смотрел в небо. Он умирал. На душе было хорошо и спокойно. Он знал, что умирает, но страшно не было. Сейчас он уже ничего не боялся – ни смерти, ни плена, что по факту было одно и то же, ни даже того, что никто и никогда не найдет его тело, и он так и останется навсегда, как и многие на этой войне, «без вести пропавший». И только у отца и у матери останется до конца их жизни надежда на то, что их Сереженька, их единственный ребенок, рождения которого двадцать с лишним лет назад они так ждали, жив, – пусть где-то на далекой чужбине, в силу каких-то обстоятельств не имевший возможности дать весточку, пусть даже в неволе, но все-таки живой, – а это самое главное.
И это огромное голубое небо становилось все ближе для него, все родней.
Казалось, оно хотело осторожно и заботливо прикрыть его своими легкими пухнастыми облаками, как когда-то в детстве укрывала его мама большим пуховым одеялом, нежно целуя и шепча какие-то ласковые, едва различимые на слух, но такие родные, такие успокаивающие и так убаюкивающие слова.
Он и сейчас их слышал, эти ее слова. Мама сидела рядом, гладя его по щеке своими немного шершавыми, но настолько нежными и знакомыми руками. Она ничего не говорила, а просто смотрела на него. И в этом взгляде была вся ее любовь к своему ребенку, к своему родному сыночке, который на ее глазах вырос из смешно лопотавшего когда-то мальчонки в умного, красивого юношу, а потом как-то вдруг превратившегося в стройного молодого офицера. В этом её взгляде было огромное желание защитить его, пожертвовать собой, отдать за него всю свою жизнь без остатка, если бы это только было возможно.
– Мама, – он хотел крикнуть, как когда-то в детстве пожаловаться ей, но вместо этого из его рта вместе с кровавой пеной вырвался только короткий хрип, от которого сидевшая неподалеку большая черная ворона с криком отскочила в сторону.
Но Сергей этого уже не увидел.
Свой первый самостоятельный разведвыход на той войне Сергей Казанцев запомнил навсегда, и не только потому, что это была боевая операция, в которой все решения он принимал уже сам, без опеки старших товарищей. В тот раз в его группе произошла и первая потеря. А такое остается в памяти у каждого командира на все отведенные ему судьбой годы. Тогда еще был жив Шура Звягин, его друг и однокашник по училищу, который и помогал ему в подборе личного состава, его инструктаже, а также в переработке информации, полученной от агентурщиков.
Его группе была поставлена задача: десантироваться в окрестностях Мальхука провинции Урузган с вертолетов посадочным способом и вести разведку в заданном районе с периодическим докладом обстановки в Центр, а при случае организовывать засады на малочисленные группы противника.
Высадившись на границе дня и ночи, группа вышла к хребту длинной, извивающейся на местности как огромный дракон, горы, где ей была обозначена начальная точка выполнения задачи. Звягин, бывавший уже в этих местах раньше, говорил, что сам хребет был почти идеально ровный, как стол, с небольшим кустарником и каменными глыбами по сторонам. Место, откуда хорошо просматривалась окружающая местность, а значит как раз удобное для организации наблюдательного пункта.
Уже полностью стемнело, ни луны, ни звезд не было видно, и только шум крыльев ночной птицы, да редкий крик потревоженного кем-то дикого животного можно было услышать в этой непроглядной азиатской темноте.
Слегка передохнув, группа двинулась дальше наверх и, к двум часам ночи они, наконец, достигли вершины, где заняли круговую оборону, решив отдохнуть до утра, а с рассветом, более четко сориентировавшись, определить место организации наблюдательного пункта или нескольких наблюдательных постов, в зависимости от выявленной на тот момент обстановки в данном регионе.
Попробовав с радистами организовать связь с Центром и убедившись в бесполезности этих своих усилий, Казанцев проверил еще раз охрану импровизированного лагеря и прикорнул.
Около девяти утра его разбудили короткие автоматные очереди, и через несколько секунд он услышал голос сержанта Кравцова, – Командир, духи. Сергей приподнялся и выглянул из-за навала камней в ту сторону, куда показывал сержант. Действительно, прямо в их направлении, ничуть не маскируясь и не торопясь, в полный рост шли пятеро моджахедов, вооруженные автоматами Калашникова, постреливая из них по воронам, небольшими стаями кружащим над хребтом. Затем показались еще четверо боевиков, потом еще трое.
