Если я тебя не встречу, то никогда не потеряю.
Остаться в живых
Стефания
Лондон. 2012 год.
В эту самую секунду, я могу потерять все, к чему так долго шла.
Моя жизнь может разрушиться всего за пару недель и если два года назад, попав в Лондон почти «случайно», я чувствовала себя так, словно выиграла в лотерею у жизни, то теперь, ощущаю себя отчаянным игроком, который вынужден пойти ва-банк и поставить на кон весь заработанный куш.
Сначала жизнь преподнесла мне подарок, а теперь предъявила счет.
– Этот контракт даст тебе возможность остаться в Лондоне, Стефания. Больше я пока ничем не могу помочь. Если ты и его не получишь, то я откажу тебе в пролонгации контракта с нашим агентством. Не пройдет и двух недель, как ты вернешься в Россию, – безапелляционным тоном заявляет Кларисса Смолл, окидывая меня своим фирменным хищным взглядом голодной пантеры сквозь линзы очков, имеющих угольно черную оправу. Хотя скорее, акулы модельного бизнеса и по совместительству, директора модельного агентства «ELLE», под крылом которого я работаю уже два года.
Именно столько прошло с момента, как я переехала из России в Лондон, будучи восемнадцатилетней девочкой, которая совершенно случайным для себя образом попала в модельный бизнес.
Да, именно «случайно». Я никогда не училась в специализированной школе, а позировать училась, просматривая популярные тогда шоу, например, «Топ-модель по-американски», прислушиваясь к советам несравненной Тайры Бэнкс[1]. Может, где-то в глубине души я и мечтала о фотосъемках и подиуме, но у родителей просто не было возможности отправить меня в агентство. К тому же, мой рост составляет сто семьдесят сантиметров, и в большинство школ и агентств меня бы просто не взяли. Ну и последним поставленным «крестом» на карьере модели я считала довольно крупную родинку, красующуюся на моем лице чуть выше того места, где проявляется носогубная складка, когда улыбаюсь. Нет, она не огромная, но я, как и любая девушка, склонна к тому, чтобы раздувать любой свой недостаток до размеров небольшой галактики. И сколько бы я не пересматривала фотографии Мерлин Монро и Евы Мендес, что являлись известными представительницами с похожей особенностью, я никак не могла поверить в то, что родинка является не моим недостатком, а изюминкой – конечно, о последнем всегда напоминала мама, и только благодаря ее словам я не удалила ее в тот же день, как заработала первые деньги.
Все произошло внезапно. На первом курсе университета меня пригласили поучаствовать в «мисс ТюмГУ» от нашей группы, и я до сих пор не понимаю, почему стала его победительницей. Наверное, мне помогла хорошая подготовка и невысокая конкуренция, а в конкурсе творческих талантов, я блеснула неплохим исполнением песни «My heart will go on». Поверив в себя, и немного словив «звезду», я, со своим невысоким ростом, заявилась на кастинг городского конкурса красоты. Еще одно состязание за корону прошло как в тумане, я с головой погрузилась в подготовку к конкурсу, и совершенно забила на учебу, друзей и даже своих поклонников, которые заметили меня только после победы на «мисс». В городском конкурсе я не победила, но получила звание «мисс зрительских симпатий» и контракт с агентством «Мирель», от чьего имени я и начала свою внезапную, совершенно неожиданную для себя самой модельную карьеру. Стоит ли говорить о том, что я напрочь забыла про институт, несмотря на то, что годами готовилась к поступлению и мечтала получить бюджетное место? В моем случае – именно «мечтала» и усердно зубрила все экзаменационные предметы, потому что родители бы просто не потянули оплату учебы. Более того, наша семья погрязла в долгах, и мне страшно даже вспоминать то время, когда я боялась, что в любой момент, мы можем лишиться крыши над головой.
Я получила за первую трехдневную съемку тысячу долларов.
Боже, у меня даже пальцы дрожали, когда я впервые взяла в руки столь баснословную сумму, и не могла поверить, что это – мои, честным трудом заработанные деньги, с помощью которых, я, наконец, смогу помочь родителям, решить свои проблемы, и возможно, сделать так, чтобы уже мои дети никогда и ни в чем не нуждались.
Это был шанс, первый звоночек, который зажег в моем сердце священное знание: в этой жизни возможно все.
Я решила, что ни за что не буду отказываться от волшебных возможностей, которые она предоставляла мне каждый день. И старалась не думать о том, к чему все это приведет, просто наслаждаясь моментом и тем, что я нашла работу.
Старалась не думать о том, что партия, которую затеяла со мной жизнь, может быть проиграна.
То, что произошло, я называю «эффектом козырей»: мы с папой любили играть в карты, и мне часто везло настолько, что игру я начинала, имея четыре или пять козырных карт из шести. Естественно, такой расклад в самом начале не всегда выгоден, и в самом конце кона у меня на руках уже не оставалось подобного преимущества. И сейчас, меня терзают примерно те же чувства, что испытывает человек, лишенный всех франтов в финале решающей партии.
Но я еще не проиграла. Нет. Я не могу вернуться в Россию, не сейчас. Только работая в Лондоне, я могу обеспечивать не только себя, но и родителей, которых не возьмут на высокооплачиваемую работу (мама с папой год назад вышли на пенсию). Ну а про непутевого старшего брата, который изрядно подпортил им жизнь и лишил миллиона нервных клеток, даже рассказывать никому не хочется.
