Стас крайне редко заглядывал в почтовый ящик: примерно раз в месяц, чтобы взять квитанцию и оплатить коммуналку. Значит, телеграмма провалялась в ящике почти месяц. Развернув бумагу, он прочитал всего три слова: «Умерла Рая, дом».
Парень тут же набрал номер отца, тот ответил мгновенно, словно ждал звонка сына.
– Пап, привет. Мне телеграмма пришла.
– М-м-м да-а-а? – протянул отец, – и что же в ней?
Стас понял, что отец снова в запое.
– Твоя бабушка, а моя прабабушка умерла, – сообщил он и помедлил, ожидая реакции, но её не последовало, – там еще одно слово – дом.
– М-м-м да-а-а? – снова протянул отец, – и что ты хочешь от меня?
– Что значит «дом»? – задал вопрос Стас.
– Видимо, слово «дом» означает строение, скорее всего деревянное, потому что баба Рая жила в лесу. Хоронить поедешь? – поинтересовался отец.
– Опоздал. Поздравляю тебя, отец! – с усмешкой проговорил Стас.
– С чем же? – лениво поинтересовался Дмитрий.
– Ты стал обладателем избушки. Насколько я помню, ты был единственный внук бабы Раи. Дом теперь твой.
– Дарю! – коротко бросил отец и отсоединился.
На том общение родственников было закончено, и до определенных обстоятельств Стас Ливнев, только что окончивший медицинский университет, без пяти минут хирург, даже и не вспоминал про подарок отца.
Примерно через два месяца он совершенно случайно оказался в ночном клубе, где познакомился с девицей, как ему показалось легкого поведения. Она сама после пары бокалов выпитого шампанского увлекла его в закуток между туалетом и каким-то подсобным помещением и отдалась ему как настоящая блудница. Выйдя в зал и, увидев только что вошедшего внушительных размеров парня в сопровождении таких же двух верзил, испугалась, вся затряслась, кинулась ему на шею и что-то зашептала на ухо. Как только Стас появился в зале, девка указала на него и громко крикнула, вступив в противоборство с орущей музыкой:
– Он.
Верзилы, дождавшись отмашки хозяина, кинулись на парня. Ему едва удавалось изворачиваться от их ударов. Тут подоспели охранники клуба, и Стас умудрился сбежать. Последнее, что он слышал, было:
– Убью, гад! Заказывай ласты и клей.
На следующий день Ливнев рассказал обо всем однокурснику и другу Сергею.
– Стас, дела плохи! – отреагировал Сергей на рассказ. – Ты положил глаз на девушку Рубля.
– Я не клал на нее глаз. Какого еще Рубля? – спохватился Стас.
– Объясняю: Рубль известен тем, что держит район, в котором находится клуб. Если коротко, он – бандит, головорез, – Сергей замолчал. – Ты попал! – припечатал он.
– Да не нужна мне его девка! Она сама…
– А что же ты вчера так и не сообщил Рублю: не нужна мне, мол, твоя баба! Да она вообще никому не нужна, кроме тебя, – Сергей расхохотался. – Скажешь: твоя баба никому не нужна, прибьет. Скажешь, нужна – тоже в живых не оставит.
– Что делать? – Стас заметно занервничал.
– Пропади месяца на два! – пожал плечами Сергей.
– Куда пропасть? Ты о чем? У меня денег нет, отец опять в запое. Нет, некуда мне… – но Стас не договорил, потому что вспомнил про дом бабы Раи.
Уже на следующий день он входил в достаточно просторную избу, состоящую из сеней и одной комнаты, почти половину которой занимала русская печь. В избе было пыльно, но Ливнев сразу понял, что жила здесь женщина очень чистоплотная и аккуратная. Каждая вещь была на своем месте, мебель была простая, но добротная: старинный диван с высокой спинкой и круглыми подлокотниками, обшитый темно-зеленым гобеленом, деревянный стол, накрытый клетчатой льняной скатертью, четыре венских черных стула, трельяж.
Стас окинул все оценивающим взглядом и пришел к выводу, что спать есть где, пообедать тоже. А что еще нужно? Умыться? Умывальник во дворе, вода в реке, а скорее всего, и колодец имеется. Где-то же деревенские берут воду! По нужде? В огороде он приметил заведение на одного посетителя.
«Как-нибудь перекантуюсь! – подумал парень. – Рыбу буду ловить, уху варить, грибы собирать да жарить, купаться».
В этот момент в сенях что-то звякнуло, Стас от неожиданности подскочил. Прямо перед ним стояла бабулька и удивлённо смотрела на него.
– А ты кто же будешь? – спросила она. – Постой-ка! – бабулька прижала руку к груди, – никак Раин внук? Да нет! – ответила сама себе она и махнула рукой. – Внуку Димке уж почитай лет пятьдесят.
– Сорок пять! – поправил ее Стас.
Она так потешно расширила глаза, что Ливнев весело рассмеялся, поняв, что она его приняла за сорокапятилетнего мужчину.
– Не-не! Я не внук, не Димка. Я его сын Станислав. Можно просто Стас, – и он протянул бабушке руку.
Та инстинктивно вытерла свою ладонь о серый выцветший передник и подала Стасу.
– Вон чего! – протянула она. – Правнук значит. Етишкина жизнь! – то ли удивилась, то ли обрадовалась. – А я баба Женя, – представилась она. – Это значит ты – Стас? – переспросила она.
– Ну да! – подтвердил парень. – Я!
– Вот тебе и раз! Приехал-таки! А у меня для тебя есть письмо! – сообщила баба Женя. – Откуда моя мать знала, что ты приедешь в июне 2010, мне не ведомо, но велено передать. Погоди, сейчас принесу, – и бабулька довольно быстро для её возраста удалилась из избы. Да и вернулась тоже скоро, неся в протянутой руке, как нечто очень ценное, листок бумаги.
