Читать онлайн полностью бесплатно Сергей Калашников - Музыка напоследок

Музыка напоследок

«Музыка напоследок» – книга стихов волгоградского писателя Сергея Калашникова. Писатель родился в 1973 году. Живет и работает в Волгограде. Публиковался в журналах «Звезда», «Волга», «Отчий край», альманахе «Раритет».

Книга издана в 2014 году.

«Железнодорожные вагоны…»

Железнодорожные вагоны
в тамбуры затаривают тьму.
Станции, окурки, перегоны,
переезды. Слуху моему
музыкой далекий этот скрежет
кажется. Вольфрамовая нить
лампочки кому-то перережет
горло или вены – не зашить.
И не надо. Поздно. Умирая,
не давала мне заснуть всю ночь
мýзыка? музы́ка? – я не знаю.
Но ничем, ничем ей не помочь.
2002

«Руки в брюки и шарфик на шею…»

Руки в брюки и шарфик на шею.
Узелочки ленивого дыма.
Мы умрем и уже хорошеем,
и канаем вразвалочку мимо.
Плащичок нараспашку и ворот.
Ухмыляясь, прилипла к губам
папироска. Единственный Город
есть на свете – мы встретимся там.
На каком-то с последним трамваем
затихающем насмерть проспекте.
И из горла слова выбираем
при безжалостном, вспыльчивом свете.
Это зрячие ночи под веки
так и просятся, выход ища.
Но над нами музы́ка навеки
за поэзию, дружбу и сча…
2002

«Смешение желтого с красным…»

Смешение желтого с красным,
тумана и пегого дыма —
не то чтобы разнообразно,
а как-то непоправимо —
как привкус, во рту горчащий.
Опального цвета листья
отбросили в небо чащи
и требуют твердой кисти.
Матерчаты их подкладки.
В прожилках застыло крови
древесной струение – складки,
морщины, бороздки, брови,
что липнут лицом к изнанке
плаща. И без всяких спичек
рдеют в глухой несознанке
рябины – к прокорму птичек.
Слепые лучи пронзили —
прищурясь, насквозь, отвесно —
столпами граненой пыли
корявую поросль леса —
да так, что слезится око
от света и куст на колени
припасть норовит ненароком,
споткнувшись своей же тени.
Ты тоже хромой и хворый,
изменник, хоть вон отсюда!
Пылай, хорохорься, вор и
беспочвенник сам, покуда
не сумрачен ты, не ясен,
а просто сегодня в ударе —
покуда и клен и ясень
клубятся, как на пожаре!
2004

«Дождь третьи сутки стоит в окне…»

Дождь третьи сутки стоит в окне.
Каждый вечер Хрюши и всякие там Степашки.
И местная телеведущая улыбается мне —
как бутылка пива, радуясь открывашке.
Наступает осень – да ну её! —
чтобы жечь изжогой, листвой, глаголом.
Потому что если висит ружьё
на гвозде, то закончится все валидолом.
Гаркнут дружно птицы, летя на юг.
Только вóроны держатся в черном теле.
Да и время, знаешь, оно на круг
не сошло, а исчезло на самом деле.
Оно прицелилось прямо в лоб
себе, а, бездомные, в коридоре
так и ждут владельца вещички, чтоб
в секонд-хенд гурьбой ломануться вскоре.
2006

«На экране пульсирует клип…»

На экране пульсирует клип,
словно горло во время болезни.
Ходит-бродит под окнами тип
и горланит ахейские песни.
Ночь мрачнеет за ветхим окном.
Только месяц один молодеет.
И сидит человек за столом,
опасаясь, что он не успеет
подобраться к исходу строки,
пережить эту нежную осень,
долюбить, дописать – вопреки
самому себе, может быть; просинь
вспоминая дневную в ночи
и отзывчивой рифмы созвучья
подбирая на ощупь: звучи,
моя музыка! Ветви и сучья
и стволы почерневшие там,
за стеклом, завывающий ветер.
Эта осень останется нам
самой теплой и светлой на свете.
Спи, любимая: скоро рассвет.
Тьма стоит за согбенной спиною.
Только знаешь, похоже, что нет
ничего за безудержной тьмою.
24–25.10.2009

«Все чаще уставая от людей…»

Все чаще уставая от людей,
я всматриваюсь в пристальную осень:
мы приручаем женщин и детей,
но собственного дара не выносим.
Ах, если бы мне вымолвить о том
давали больше времени и силы!
Слова толпятся в воздухе пустом
за право унаследовать могилу
под твердью неизбежной, слюдяной,
стеклянной, оловянной, деревянной —
как будто бы не ведают иной
судьбы, как у солдата, безымянной;
как будто свет подвел себе черту
и медленным пронзительным движеньем
закутался в беспечную листву,
приговоренную к сожженью.
А мы живем, прерывисто дыша,
бренчим ключами, отпираем двери.
Наверно, ночь и вправду хороша.
Наверное – но мы уже не верим!
И кажется: неведомо куда
уходит все. И только где-то с краю
сияет беспощадная звезда,
названия которой я не знаю.
30.05.–03.06.2012

«Речь – клевета. Молчанье – ложь…»

Речь – клевета. Молчанье – ложь.
Сглотни остатки алкоголя.
Звезда пронзительна – как нож,
и одинока – как неволя.
Над ночью вспышка и щелчок.
В ладонях остывает город.
И осень кликает на «ОК»,
встает и поднимает ворот.
13.09.2012

Провинциальная муза-2003

Осень умна, как в прозе – поэт.
Листья спускаются наискосок.
В бархатном ящике спит пистолет.
Иней сребрит висок.
Это опять паутинка к щеке
липнет, щекочется, льнет.
И на чернеющей густо реке
звонкий – по краешку – лед.
Пар выдыхая, с отъезжих полей,
с рыси сбиваясь на шаг,
кони плетутся. И несколько дней
загустевает мрак.
Это пока что боками и ртом
дышится. Женщина спит.
Полоза скрип – это то, что потом:
снег и «такой-то убит».
2004

«Перешли одногодки на прозу…»

Перешли одногодки на прозу
или вовсе ушли в интернет.
Но ни пьяный, ни даже тверезый
не откликнутся – кликни – в ответ.
Слишком поздно и слишком далёко.
Одиночеству шлю смс.
Почитаю-ка позднего Блока —
без любви и «Возмездия» без.
Ничего, это все поправимо.
Посмотри, как плывут облака
и проносится медленно мимо
чья-то младость. Шепчу ей: «Пока!».
До чего же легко и беспечно —
и подошвами тихо шурша
по осенней листве скоротечной,
и глубóко пока что дыша!
Это даже почти что свобода,
ниоткуда лиющийся свет.
Полтора ослепительных года
или, может быть, два – и привет!
24.10.2009

I

«Но проходит оторопь октября…»

На следующую страницу
Другие книги автора Сергей Калашников
Ваши рекомендации