Большой белый самолет бережно нес пассажиров почти сквозь всю Россию рейсом Мурманск-Южно-Сахалинск. Танечка, пяти лет от роду, скрашивала долгие часы полета, рисуя свою семью – брата, себя, маму и папу. Все они были тут, рядом с нею.
– М?
Девочка протягивала картину маме для оценки. Ее подвижное лицо растянулось широкой улыбкой. Оттопыренные ушки, нос кнопочкой, светлые, легкие, как пух, волосы, – казалось все ждало оценки.
– Как изобретательно, милая, – ласково проговорила мама, прогладив дочку по голове.
Брат с другой стороны бросил свой взгляд через светлую макушку сестры и недовольно хмыкнул.
– Как тебе в голову приходят такие глупости?!
Руки людей на рисунке изображались веточками с яркими зелеными листьями. А Дима, как старший и потому серьезный взрослый брат, не мог допустить подобных нелогичных выдумок.
– Я тоже деревце. И ты, и мама, и папа. Только ходячие, – заразительно улыбнулась Танечка своими отсутствующими передними зубками и хихикнула.
Но брат не поддавался, он всегда старался держать взрослое и умное выражение лица.
– Но я это не выдумала, – девочка перешла на шепот и сделалась серьезной, – это деревья мне казали. Стоячие.
Дима фыркнул:
– И когда столько умных людей на планете, ученых, математиков, они бы выбрали поговорить именно с тобой!
– Они говорят со всеми, – удивленно глядела на него Танечка, – но им не все отвечают. Вот ты почему не отвечаешь?
– Потому что я не сумасшедший и не слышу деревьев.
– Тогда вынь бананы из ушей, – искренне посоветовала Таня словами родителей.
Дима заботу сестры не оценил и готовился высказать колкость, но его сбил зычный храп отца. Будить папу не хотелось, хоть он и всегда употреблял снотворное для крепкого сна в дальних полетах.
Отец их – Олег – волевой мужчина, кажущийся строгим и во всем уважающий дисциплину. Именно эти качества позволили ему построить свою империю – сеть магазинов «Мурманский хрусталь» по всей России. Один лишь уголок еще остался без переливчатого звона его изящных бокалов – остров Сахалин.
Приземлившись, они встречали свой багаж, а их – местная корейская пара, державшая дружбу с Олегом и согласившаяся приютить в своем домике у моря детей, пока родители решат все вопросы по открытию нового магазина.
– Привет, – весело протягивала мама, глядя в экран телефона.
Она показывала встречающим по видеосвязи, где они находятся и во что одеты, чтоб легче найтись.
– Привет, Ольга! Рады вашему прилету, – дружелюбно махали руками они, – мы знаем, где вы, тут не потеряться.
Все захохотали. Танюша тоже радовалась и веселилась, показывая в камеру свой блестящий желтый чемоданчик.
Вскоре друзья появились вживую, одарили всех теплыми объятиями и отправились в путь.
Они добрались до бухты Тихой, где, согласно ее названию, царили умиротворение и покой. Соленые волны ласково и беззвучно лизали берег, горные пики величественно молчали, а туман стелился змеями между гор. Только в доме, одиноко стоявшем тут, слышался смех и разговоры. Трещала горячая печь, посвистывал газ на старенькой плитке и булькал ароматный тыквенный суп, щедро начиненный приправами.
Пока готовился ужин, дети решили осмотреться на побережье и прогуляться со скучающей на привязи собакой Лаймой. Освобожденная дворняжка весело запрыгала, высовывая розовый язык, и пустилась бегом по камням, утаскивая за собой серьезного Диму, держащего ее на поводке. Танечка бежала за ними, хохоча и хлопая в ладоши.
– Ого, – вдруг она остановилась, как вкопанная и у незнакомых ей деревьев с зелеными гладкими стволами, – я таких еще не видела. Что это?
Таня завороженно глядела на деревья. Лайма тоже остановилась, словно специально давая девочке время на знакомство.
– О том я и говорил, глупышка, – бурчал Дима, – ты ничего еще не знаешь. Кто захочет с тобой разговаривать?
Таня ласково обхватывала тонкие часто-стоящие стволы, нашептывая что-то. Затем обернулась и сказала брату:
– Это господин бамбук.
А увидев растерянный вид мальчика, пояснила:
– Он мне сказал. Сам.
По Диме пробежали мурашки. Он взглянул на устрашающую высоту деревьев и их живое шелестение.
– Не говори глупостей!
Он обернулся. Откуда они пришли? Обернулся в другую сторону, в третью. Разные деревья сомкнулись вокруг них густо. Заблудились? Чертова псина затащила их в самую чащу. Темнело.
– Пошли домой, – проговорил Дима тихо, чувствуя, как он волнения кружится его голова.
– Почему ты не хочешь с ними поздороваться? – любопытствовала сестра.
А Диме меньше всего сейчас хотелось, чтоб зеленые исполины ожили.
Вдруг сухие ветки захрустели под кем-то поблизости, кусты зашевелились.
– Лайма, фас! – вскрикнул испуганный мальчик.
Лайма послушно бросилась на незнакомца, виляя хвостом и облизывая кудрявого мужчину. Худощавый, немного испачканный он трепал собаку по макушке и весело улыбался, клича зверя по имени.
Таня подбежала к нему не страшась, видя, что Лайма чует в нем друга, и чесала собаке спину.
– Что вы здесь делаете так поздно? Заблудитесь, – проговорил странник больше Диме, затем обратился к светлой девочке, протягивая ей свою грубую работящую ладонь, – я дядя Рома. А ты?
– Я Танечка.
– Танечка, – он ласково повторил ее имя, проглаживая по легким пушистым волосам.
