1. Мозаика жизни, но не вся жизнь
«Оправдание моё в искреннем желании высказать правду, как я её понимаю. И кто знает, сколько раз я, сама не подозревая, мифом буду замещать правду, уже забытую на этом лоскутном одеяле жизни».
Л. Улицкая
Жизнь моя была такая же, как у многих представителей моего поколения. Она сталкивала меня с интересными людьми и явлениями времени. Вот о некоторых этих встречах я и хочу написать. Я благодарна судьбе, что хватило ума не пройти мимо них, запомнить и, в меру своих возможностей, оценить.
Дневников я не вела, многие подсказки уничтожила сама жизнь. В моей жизни есть моменты, о которых я и вспоминать не хочу, и думаю, что и окружающим они неинтересны. А пишу всё это, потому что, говоря языком молодых, мой старший сын, Сандрик, «достал» меня. Стоит мне вспомнить и рассказать какой-нибудь «случай из жизни», как слышу: «Запиши то, что ты сейчас рассказала. Запиши!» А я знаю, что мои «устные рассказы» лучше, чем записанные. Может быть, когда-нибудь обзаведусь диктофоном, но пока начала и упорно продолжаю писать.
Но прежде, чем рассказать о конкретном, немножко об истоках. Процитирую беспощадную Людмилу Улицкую.1 «Хорошо вам, атеистам. Единственная мера всему – собственная совесть. В вашей католической Италии церковь всегда победительная. Потом, ничего не поделаешь, на Западе церковь слита с культурой, а в России – с бескультурьем… В России церковь отвыкла за советские годы быть победительной. Быть гонимой и униженной ей больше к лицу. Но вот что произошло – с переменой власти наша церковь пала на спину и замурлыкала государству: любите нас, а мы будем любить вас. И воровать, и делиться… И церковный народ принял это с ликованием». (Как на меня разозлится Сандрик. Боюсь, попытается уничтожить предыдущую часть. Не разрешаю!) Интересно, как у нас в Грузии? Ведь я родилась в православной Грузии, а крестили меня в католической церкви. И вообще, откуда я и зачем? На последний вопрос ответа никогда не будет, а вот откуда?
Родилась в 1937 году. Отец мой, Иван Семёнович, из небольшого городка Ахалцих, который находится на пути многочисленных вторжений Турции в Грузию. И сейчас здесь можно найти наконечники от средневековых оружий. Существует книга (сама читала, но, увы, не запомнила ни автора, ни год издания, а название ориентировочно «Происхождение грузинских фамилий»), изданная, кажется, в Тбилиси, в первой половине 20-го века, где указано: «Игитхановы, ранее Гмирадзе». Об этом позднее указано в статье газеты «Боржоми».
В семье моего отца бытовала легенда, не подтверждённая специальными изысканиями членов семьи, но косвенно подтверждённая фактами истории. Легенда следующая: когда истекающая кровью Грузия послала своих представителей в Россию, «так мол и так, стоим фактически на страже нашей общей православной религии, защищаем её от общих врагов от представителей мусульманской религии, которые вместе с попыткой уничтожения нашей религии, уничтожают и православных. Нужно вместе противостоять этому злу, помогите!!!» Россию в этот период не интересовал далёкий юг. Интересы её власти были на западе. Тогда некоторые грузины обратились к Ватикану. Ватикан решил: кто хочет остаться христианином, пусть переходит в католичество и на них будет распространено условие договорённости с османской империей – католиков не трогать! Для крещения в католичество были присланы католические священники-армяне, отсюда такие «оригинальные» переименования грузинских фамилий. Сейчас грузин-католиков около 50 тысяч. Компактно они проживают в основном на границе с Турцией. В число католиков Грузии входит и семья моего отца.
Молодые представители семьи в основном сегодня переходят в православие, тем более, что один из родителей, часто православный. Это их выбор, молодых. Моих мальчиков, мой православный муж тоже крестил в православной (Дидубийской) Церкви. Я, по мере возможностей, помогала ему.
У моей бабушки Мариам, матери отца, было пять сестёр. Когда моя прабабушка должна была родить седьмого ребёнка, мой прадедушка, дровосек, пошёл в лес и стал молиться: «Боже, подари мне сына, я подарю его тебе». Родился сын. Дровосек смог его обучить в иезуитской семинарии. Сын оказался очень способным мальчиком. Учился очень хорошо, знал несколько иностранных языков и, когда вырос, очутился вместе с двумя сёстрами-монахинями (моими двоюродными бабушками) в Ватикане. Там умерла и похоронена одна из них. Мой двоюродный дедушка с сестрой вернулся в Грузию. Были частыми гостями, как мне рассказывали, местного КГБ, к счастью без серьёзных последствий. Моя бабушка меня водила к своей племяннице (дочери самой младшей из сестёр), у которой жили старики, приехавшие из Ватикана. Я помню, как к ним приехали гости из Ватикана. Один из них был француз, а двое других – итальянцы. Они приехали из Москвы, где были по каким-то религиозным делам и, кажется, испросили разрешения у самого Сталина посетить Тбилиси и старого единоверца.
Бабушка моя, ревностная католичка, в годы войны, когда на фронте находились её три сына (мой отец был младшим), молилась каждый день троекратно. Все трое вернулись с фронта. Как-то она начала учить меня молитве «Ave Maria». Узнав про это, мой отец сказал ей: «Не порть, пожалуйста, моего ребёнка». Бабушка перестала меня учить.
