ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ОДНОГО РАЗВОДА
У кого что болит, тот о том и говорит. (Народная мудрость). Эпиграф.
История эта уже потому может быть полезной для женщин, оказавшихся в подобной ситуации, что я все время старалась быть «в духе», старалась не ударить лицом в грязь перед Богом.
Начало истории- банальное, как у всех женщин: муж встретил другую женщину, сказал, что у них обоюдные чувства.
Первое, что я сделала- пошла в магазин и купила себе два дорогих платья (по совету невестки). Пока я шопила в магазине, надевала-смотрела-снимала-снова надевала, оглядывала себя в зеркало, прошло какое-то время. Эта шопинг-пауза помогла мне сразу не провалиться в черную дыру, которая разверзлась было у моих ног. Дыра закрылась. Наверно, это была примитивная подростковая попытка устоять на ступени самоуважения.
Но горькое похмелье настигло меня. Конечно. Первым моим другом стал А. С. Пушкин (ничего странного, я же педагог!).
Мы вместе смотрели в окно на хмурую осень и вместе пили грусть-тоску.
Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет лес, как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы смог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомого не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждет.
Я лучше бы не выразила свои чувства. Ну и что, что он мужчина? Чувствовали мы с ним одинаково. Он был в ссылке, и мы с душой были в ссылке, у него стояла хмурая осень, и у меня, он был один, и я была одна (дети и внуки не в счет).
Я начала писать. Писанина действовала на меня успокаивающе. Видимо, у Александра Сергеевича написание стихов в трудные минуты жизни тоже было «таблеткой».
Я начала искать обозначения своим чувствам, везде, куда ни падал взгляд. В книги, я же литературу преподавала. Я не знаю, почему, но мне тоже становилось легче, когда я вешала бирки с названиями на свои переживания.
А Пушкина с другой стороны для себя открыла. Видно, когда он писал в не очень хорошем состоянии, он прямо себя выводил из этого состояния. Начало стиха, например, грустное, пока писал, настроение у него поменялось.
Читаю в учебнике литературы странную фразу: «…гармонически примиряются печаль частного человека и его же победительная неискоренимая вера в жизнь.» Ничего не поняла, но чем-то цитата зацепила. Единственное, увидела, что «печаль» и «вера в жизнь» почему-то на одном уровне. Непонятным образом подсознание успокоилось на этой фразе. Смысл фразы был глубже моего горя! Я это потом увидела.
Пережить гармонию в единстве противоположностей- круто!
Мало того, что Пушкин умел выводить себя написанием стихов из печальных-горестных переживаний, он исцелял мою плачущую душу возвышенным отношением к жизни.
…Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво.
…Душевных наших мук не стоит мир!
…К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, во благо воздадим.
Да…Не помня зла…Для меня – недосягаемая высота в те времена.
На начальном этапе переживаний я размазала себя по тарелке, естественно, все цветы души были поломаны, растоптаны.
Поэтому, когда я читала А. С. Пушкина (а я его интуитивно выбрала в помощь себе), сразу виден был яркий контраст его высокой устремленности и моим «дном». Пушкин меня лечил. Как будто на душевные раны накладывал волшебную повязку с исцеляющим снадобьем. Такое было воздействие его стихов. Как будто утешал. Но не врал нисколько. Все чувства называл своими именами. Это отрезвляло и успокаивало одновременно. И пусть я не соответствовала той духовной высоте, которую Пушкин задавал, я тянулась к ней. Как цветок к солнцу. Это было спасительно для моей психики. Мало того, поэт открывал вешки для моего духовного роста. Реальность верила в меня! В мое возрождение.
Когда я в сотый раз уже перечитала стихотворение «Я вас любил», то увидела, что поэт хотел сказать мне через века: чувство любви вынуждено подчиниться другому чувству- самоотвержения. «Я не хочу печалить вас ничем», «Как дай вам Бог любимой быть другим». Это для него. А у меня-то злость, ревность, все нутро болит! Но я четко видела по этому стихотворению, в каком направлении мне нужно себя смирять! Ужас какой!
