Протягивая руку в неизвестность,
Ты чувствуешь, как холодеет кровь.
Но ждет тебя любовь, покой и честность,
А прошлое уж не вернется вновь.
И боль уйдет, уйдут и твои муки,
Дыра затянется в груди.
Подсохнут слезы жуткой той разлуки.
Тебе плевать на нежное «Прости».
Мне жаль тебя – не в чем не виновата,
Потратив годы лучшие свои.
Прислуживать с рассвета до заката,
С заката до рассвета, до зари.
Протягивая руку в неизвестность,
Ты чувствуешь, как холодеет кровь.
Не бойся, сделай шаг навстречу бездне!
И скоро ты найдешь свою любовь.
Прости, я больше не твоя…
Прости, я больше не твоя…
И слезы льются по щекам…
Я так мечтала о тебе,
Но запретила жизнь все нам.
Пусть лучше я умру.
Душа моя несется ввысь.
Мне больно! Нет ты не кричи
«Постой! Постой! Остановись!»
Я так хотела быть твоей
И что мне делать не пойму…
А сердце плачет все в крови!
Прости, меня я ухожу…
Я для тебя всего лишь друг.
Виновна в своих чувствах я.
Прости! Тебя я так люблю…
Не стану делать больно я.
Если б можно было слезы спрятать,
Не показывать бы никому!
Когда больно, плакать, плакать, плакать.
Чтоб известно было самому.
Чтобы было: слезки льются, льются
И не видит их никто-никто.
Ведь увидят, сразу засмеются:
«Что ты малолетнее дите?»
А ведь больно всем бывает очень!
Хочется заплакать, зарыдать…
И обида, глядь, уже улыбка,
За которой слезы все ж видать…
Если б можно было слезки спрятать,
Ведь покажешь, точно засмеют.
Лучше будет больше и не плакать!
Пока способ прятать не найдут…
На улице рыдает дождь.
Я больше не вернусь.
К могиле ты моей придешь.
И на лице лишь грусть.
Хотел кричать, что я люблю,
Но отступал назад.
Прости, я больше не вернусь,
Ведь мне дорога в ад.
Я снова Сатану молю,
Чтоб отпустил меня,
Чтоб мог сказать, как я люблю,
Чтоб стала ты моя.
На улице рыдает дождь.
Стою, смотрю в окно.
Я призрак за твоей спиной.
Вокруг все, как в кино.
Прости, что я ушел во тьму.
Да, слаб, увы, душой.
Но знай, тебя я сберегу.
Хранитель – призрак твой.
Вдыхая воздух морозный,
Бежала собака за ним.
А может он не серьёзно?
С чего вдруг он стал другим?
Щенком её взял он несмело.
Он стал собаке семьёй.
Она его сердце согрела.
Мужчина снова живой.
Но вот через долгое время
Мужчина стал забывать,
Что надо собаку лелеять,
Любить, кормить и гулять.
Кредиты, долги, работа
Мужчину добили почти.
И вот началась суббота,
Решил он её завезти.
Сперва посадил в машину
И с грустью сказал: «Гулять…»
Видали ли вы мужчину,
Что решился семью потерять?
Он вёз её через город.
Стоял в пробке целый час.
Заскулила псина тихонько,
Мужчина в ответ: «Не сейчас».
Доехав до автострады,
Мужчина затрясся в слезах,
Но все же открыл ей дверь
Лишь слово «Прости» на устах.
«Прости, но кормить тебя нечем.
Совсем я не знаю, как жить»
Он встал перед ней на колени.
Собака вдруг стала выть…
Отвёл от машины подальше.
Всё плача, смотрел на снег.
Собака ему в спину лая,
Уже перешла на бег.
Бежала за ним до машины,
И прыгнув, свалила в сугроб.
Мужчина от этой силы,
Что любит подняться не мог.
Собака на грудь ему встала,
Завыла: «Ну, что же с тобой?
Ты хочешь со мной расстаться?
Совсем ты стал другой!»
Поднялся мужчина и обнял,
Шептал ей: «Едем домой?
Прости меня! От безысходности
Я чуть не расстался с тобой!»
Она же лизала лицо ему,
Скулила, виляла хвостом.
История этой щенячьей любви
Оказалась с счастливым концом.
Сколь не было б туго не предавай!
Запомнить хочу я навек.
Ведь без щенячьей этой любви
Погибнет в быту человек.
Ядовитое жало войны
Не оставит меня равнодушным.
Люди все так давно больны.
В один миг мир станет не нужным.
И польется крови река,
Сотворяя мертвое знамя.
Дым смертей полетит в облака,
Мать зальется от горя слезами.
Смерть придет и поманит с собой.
Станет алым снег белый снова.
Будет мир опален войной,
Никогда не познает иного.
Рухнет мир, утопая в крови.
