– Крона Милисента! – Жалобно взмолилась в который раз моя личная служанка, сложив руки на груди и в панике тараща свои черные глазищи, отчего они, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит. – Крона Милисента! Умоляю, вас! Заклинаю священной Хлоей! Откажитесь от этой безумной идеи!
Я строго посмотрела на трясущуюся от страха девушку, на миг отрывая взгляд от своего отражения в овальном зеркале, блестящем серебряными искрами в свете заходящего жаркого солнца, и медленно опустила руку, в которой до побелевших костяшек с силой стискивала хран – покров, закрывающий волосы и нижнюю часть лица, который обязаны были носить все ури, вступившие в брачный возраст. И пусть у меня уже и был жених, сиятельный Родрик Бодоран, первый виэр его Владычества, с которым мы в данный промежуток времени проходили первый этап привязки, это не снимало с меня подобной необходимости. Вот наступит второй этап, тогда с его позволения я смогу сменить ненавистный хран на рон, шелковый платок, покрывающий лишь голову, но этого счастливого момента пока слишком долго ждать. А жаль…
– Думаешь, я сейчас в восторге от этой идеи, Ула? – Прошипела, практически не размыкая губ. – Не смей сейчас поднимать панику и помоги мне! Знаешь же, я от своих слов не отказываюсь!
И демона лысого признаюсь, что от страха, сковавшего внутренности сама чуть жива.
– Крона, миленькая! – Захныкала девушка, бухнувшись на колени. – Ведь если крон Родрик узнает о том, что вы собираетесь сделать, всем не поздоровится!
Я раздраженно откинула за спину тяжелую темную косу, перевитую розовым жемчугом, подаренным, кстати, моей парой на помолвку, и строго проговорила:
– Если будешь меньше трепать языком, то он и не узнает никогда о нашем небольшом приключении. Поторопись, скоро Камилла придет, а я все еще не готова. И, кстати, если ты такая трусиха, можешь остаться во дворце! Только не жди тогда от меня подробностей нашей вылазки!
– Крона Милисента, да как же я вас одну туда отпущу? Конечно, я с вами до конца. – Воскликнула Ула, в одну секунду подскочив с колен, и осторожно высвободила из моих сведенных судорогой страха пальцев хран. Губы служанки подрагивали, но она все же побоялась и дальше настаивать, понимая, что еще одно слово против, и придется ей остаться здесь. Ловко обмотав меня шелковым черным с золотыми узорами палантином и закрепив у виска конец серебряной брошью, чтобы скрыть от посторонних часть лица, в особенности губы, Ула отступила в сторону и удовлетворенно прищелкнула языком.
– Какая же вы красавица! Крону Родрику очень повезло!
Да, я сейчас мало походила на себя прежнюю, так как никогда ранее не подводила столь ярко и дерзко глаз, сверкающих темной зеленью из-под бровей, и никогда не одевалась в столь откровенную одежду, буквально обрисовывающую каждый изгиб стройного тела. Но выбора не было, хотя этот образ мне определенно шел, придавая некой загадочности и, чего уж смущаться, порочности. Но на демонские бои без правил не приходят скромные, благородные ури, только билери – женщины, оставшиеся без покровительства родственников мужского пола, распоряжающиеся своей жизнью самостоятельно или вдовы, а так же обычные люди. Билери из высшей расы уринов, чтобы избежать привязки, ставили себе запирающую руну в область живота. Это позволяло им вести довольно разгульный образ жизни, но уже никогда они не могли выйти замуж или родить ребенка.
Иногда в моменты слабости и бессилия, из-за многочисленных запретов и ограничений, касающихся нашей верховной расы уринов в отношении женщин, я мечтала быть обычной человеческой девушкой, но это всего лишь мечты запертой в золотую клетку девчонки, которые сегодня отошли на задний план. Да и вообще, все в моей жизни просто прекрасно! А то, что душа томится и жаждет чего-то большего, нежели роскошных залов дворцов, да огороженных высокими стенами садов, всего лишь не стоящие внимания глупости! Зачем мне нужна эта свобода, о которой в тайне и вопреки всему грежу все чаще? Что я с ней делать – то буду?
Покрутившись вокруг себя, расправила на легком шифоновом темно-синем платье несуществующие складочки и выставила вперед ножку так, что разрез, который доходил практически до бедра открыл взору молочно-белую гладкую кожу. Да, определенно дерзко! То, что нужно. Камилла, как всегда оказалась права. Я приложила подрагивающие руки к груди, отчаянно желая заставить глупое сердце перестать так суматошно трепыхаться, и одновременно ледяными пальцами надеясь охладить пылающую в глубоком треугольном вырезе кожу. Да, вид на манящую ложбинку не оставит равнодушным ни одного мужчину, и это заставляло щеки алеть еще сильнее. Нет, я смогу преодолеть стыдливость и выйти в этом распутном наряде! И будь что будет! В следующий раз умнее буду и не стану с Камиллой заключать дурацких пари. Нет, это надо же было повестись на такую жалкую провокацию! Подумаешь, трусихой обозвала. Не такими способами следует доказывать свою смелость, храбрость и независимость. Это скорее настоящая и бесповоротная дурость, которая привела к тому, что сейчас я одновременно трясусь от всепоглощающего страха и дикого, безумного возбуждения.
