Я тряслась на заднем сидении старенького пазика, ползущего по разбитой дороге глубинки, и сходила с ума от жары. Капли пота стекали по лицу, шее, пропитывали футболку и ручейками уходили вниз по спине за поясную линию шорт. Ветер, если и задувал в открытые форточки, то был таким горячим и пыльным, что совершенно не спасал пассажиров от полуденного зноя. За окнами мелькали обожжённые солнцем поля, набившие оскомину за время путешествия отсутствием разнообразия.
Жалобно свистнули тормоза на повороте. Перед глазами проплыл стенд с надписью: «Памятник природы Скрипинские кучуры». Кажется, подъезжаем.
— Что я здесь делаю? — в который раз вздохнула я, неласковым словом вспоминая подругу и отхлебывая из бутылки отвратительно теплую минералку.
Эх. Во всем виновата моя слабость — совершенно не умею отказывать близким людям. Желька ловко навязала мне экскурсионную поездку, давным-давно ею забронированную и оплаченную. Сама подруга поехать не смогла из-за неожиданно свалившейся на нее работы, поэтому спровадила меня. Денег ей жалко, видите ли, если путевка пропадет. А мне самое то развеяться — это Желька так решила. Только где я и где палеонтологические радости? На кой кудрявый черт мне сдались растения из Красной книги и валуны возрастом в миллионы лет? Но отказаться не смогла, пришлось в нестерпимую жару задыхаться в душном автобусе и тащиться в соседний район, чтобы полюбоваться местным заповедником.
Хотя, возможно, оно и к лучшему. Надоело все! Вдруг в лесной глуши действительно полегчает?
Желька не зря взяла меня в оборот. Я потеряла жизненные ориентиры. Единственное желание, что осталось во мне, — это спать. Серьезные проблемы и мелкие неприятности сыпались на меня, как горох из трухлявого мешка, без малейшей передышки. И если раньше я в любой неудаче легко находила положительные стороны, то в последнее время происходящее загоняло меня в жуткое уныние и самобичевание. Руки опускались, а желание бороться отсутствовало напрочь.
Да и откуда бы взяться оптимизму? Муж нашел другую, и весь мир для меня в одночасье рухнул. Без особых объяснений любимый человек выставил из дома, дав сутки на сбор вещей и освобождение квартиры для новой пассии. Его квартиры, отныне всецело, после сложной схемы обмена жилплощади моей бабули. Спасибо Жельке – приютила.
Мало того, я лишилась работы. Постарался все тот же бывший. Ему, видите ли, с некоторых пор неприятно каждый день встречаться со мной в коридорах офиса.
Банк с моими жалкими накоплениями лопнул. Я уж не говорю про всевозможные мелочи вроде сломанного каблука или потерянной сережки. Добила меня неудавшаяся покраска волос. Решила сэкономить, и вот результат. Вместо ожидаемого блонда мои русые волосы стали… синими.
— Ааааа!
— Айка, что случилось? — бросилась ко мне, напуганная Желька, как раз пришедшая домой и побросавшая сумки прямо у порога. Мои слезы она в последний раз видела на похоронах бабули. Даже разводясь с Никитой, я сохраняла маску спокойствия на лице. Поэтому случившаяся истерика поначалу здорово напугала подругу.
— Синие! Нет, ты видишь, они синие? – рыдала я в голос. – Пусть бы желтые, или красные, или даже фиолетовые… Но синие!
— Да ладно тебе. Чем тебя не устраивает синий цвет? Симпатичненько. – Желька озиралась в попытке найти реальную причину моего состояния, не веря, что дело в синих волосах. А я самозабвенно завывала, выплескивая накопившиеся за последнее время обиды, боль, разочарование:
— Всем! Пугало и то краше. Ууууу. Почему я такая невезучая? Оооо.
— Ну-ну, не наговаривай на себя. — Желька, кусая губы, активно похлопала меня по спине. Почему-то это казалось ей самым эффективным успокоительным средством. Впрочем, она своей цели добилась, я поспешила утереть слезы, пока в дополнение к прочим бедам не осталась со сломанным позвоночником. У подруги ручка тяжелая, хоть и маленькая.
В отличие от меня Желька перестала расти в классе пятом. Низенькая, с мелкими ладошками и ступнями, она могла бы походить на подростка, если бы не роскошные женские формы, которыми ее щедро одарила природа. Я же росла до самого школьного выпускного, перегнав по высоте мальчишек местной баскетбольной секции. Метр восемьдесят – это не шутка. Но наша с Желькой дружба выдержала существенную разницу в комплекции. Больше, чем сестры. Всюду вместе. Палка с мячом – самая безобидная из кличек, приклеившихся к нам в юности.
— Подумаешь, неудачно выкрасилась! Бывает. Сейчас все исправим. Разве стоит плакать из-за такой ерунды? — бормотала Желька вытирая мне слезы и что-то химича на моей голове. – Ты же у меня такая красавица! Стройная, миловидная. А глаза! Огромные, с длинными густыми ресницами.
