Неоновые лампы тускло мерцали под потолком, слабо освещая длинный больничный коридор Института исследований. По мраморной плитке его пола быстро шагала ухоженная черноволосая женщина в небрежно накинутом белом халате, гулко стуча острыми каблуками и спеша на недавно назначенную встречу. Где-то вдалеке слышался громкий плач десятков младенцев, из-за которого она только прибавляла шагу. Брюнетка спешила именно туда, откуда доносились звуки, и плохо освещённый коридор не представлялся ей помехой.
Высокий и подтянутый мужчина с блестящей в тусклом свете лысиной встретил её весьма радушно.
– Фрау Лингрен, наконец-то! Я уже заждался вас здесь! – Он улыбнулся, указывая рукой на лежащих на пеленальном столике детей. – Вот, посмотрите, новое поступление! Кажется, вы хотели себе мужа, так что выбирайте!
Шагнув вперёд, она прошлась цепким взглядом по разложенным перед ней в ряд младенцам. Её зрачок резко сузился, принимая вертикальную форму.
– Спасибо, френ. Я действительно подумываю, а не взять ли мне мужа, но все эти элитные питомники… – Женщина жестами показала, что она думала о существующих традициях воспитания супруга. – В наше время легче самой воспитать себе мужа, чем мучиться потом всю жизнь с каким-то из выпускников оттуда.
Её коллега невесело улыбнулся, молча поддерживая услышанное заключение.
– Да, времена непростые. Это раньше элите можно было брать мужей и жён из простолюдинов, а сейчас такое перестало быть модным. Да и небезопасно, опять же. Мало ли, что у них там на уме?
– Кажется, вот этот малыш вполне ничего, – помолчав, проговорила фрау, наблюдая за одним из предложенного десятка младенцев. – Голубые глаза, светлая кожа… Покажи его ДНК-карту.
– Держите!
Мужчина подал ей увесистую папку.
– Сорок третий, – подсказал он, глянув на бирку, прикреплённую к руке ребёнка.
Лампы тускло мерцали, отбрасывая свет неравномерно, но для сузившихся глаз его собеседницы подобного было достаточно, чтобы внимательно прочитать карту.
– ДНК хорошее, он мне подходит. Беру, – вскоре решила она, доставая документы на малыша из папки.
Теперь он принадлежал только ей.
– Мне организовать доставку, или сами заберёте сейчас?
– Заберу, только дай ёмкость для переноски, – попросила женщина, совершенно не обращая внимания на заливистый детский плач рядом.
– Вот, держите. – Коллега подал ей плетёную корзинку.
– А там у тебя что? – Фрау Лингрен неожиданно заинтересовалась, поглядывая на отдельно лежавших детей в стороне.
– А, это… – Её собеседник поморщился. – Отпрыски демонов. Прислали вчера для опытов. Думаю, сдать их в перинатальный центр, пока не подрастут. Не младенцев же резать, упаси боже!
– Демоны… – задумчиво пробормотала брюнетка, разглядывая один из серых комочков с хлипкими кожистыми крыльями, укрывающими тощее тельце, который для представителя своей расы выглядел излишне бледно. – Тебе не кажется, что этот слишком слабый, а потому скорее всего и сам не выживет?
– Скорее всего, вы правы, но что поделать? Я вынужден работать с тем, что мне дают. – Мужчина развел руками.
– Я возьму его себе, – твёрдо проговорила фрау, разглядывая маленького демонёнка.
Кожа у того была гораздо смуглее, чем у человека, да и кожистые крылья говорили сами за себя. Впрочем, она слышала, что из таких, как он, на других планетах получались хорошие телохранители.
– Ты с ума сошла? Зачем он тебе?! Пусть умирает! – Учёный удивился, невольно забываясь.
– Будет телохранителем.
– Он же может тебя убить! – В глазах её знакомого прорезался вертикальный зрачок, как и у самой женщины, с головой выдавая переполнившие его эмоции.
– Это мы ещё посмотрим.
– К тому же такое противозаконно. Демонов нельзя брать в личную собственность!
– А ты запиши, что всё эксперимент.
Из здания Института брюнетка вышла с большой корзиной, где мирно посапывали, устроившись в обнимку, два таких разных младенца…
Глава 1. Двадцать лет спустя
Деймон
– Положи их обратно Деймон! Ты же знаешь, что тебе запрещено притрагиваться к вещам Рена.
– Простите. Мне казалось, что это мои джинсы, – покаялся я, аккуратно кладя взятую вещь на место.
– Тебе стоит быть более благодарным. Фрау Лингрен воспитала тебя едва ли не как сына, – проворчала старая экономка, поправляя выбившиеся из причёски седые волосы, как и всегда умудряясь быть чем-то недовольной.
Улыбка сама наползла на моё лицо. Я любил эту старую женщину, но иногда она бывала слишком вредной. К примеру, как в данный момент.
– Я благодарен, – сказал ей в ответ, забирая стопку своих вещей из прачечной.
– Да, да… Именно это у тебя на лице и написано, когда ты смотришь на неё, – поддела меня она.
Впрочем, я не мог на неё злиться, ведь знал, что, несмотря на напускную строгость и ворчливость, она любила меня, демона, как родного сына. В общем-то, как и Рена.
В любом случае я не совсем понимал, о чём говорила экономка. Да, меня иногда накрывало, в особенности перед моментом, когда опять надлежало ехать в Институт исследований, что находился на другом конце города, и корчиться от боли, пока мне удаляли едва отрастающие крылья. Вот только обида на госпожу пусть и была сильной, но давно уже изжила себя. «Кто старое помянет, тому глаз вон», – вспоминал я старую поговорку, а потому давно перестал обижаться, приняв как должное неприятные моменты из собственной жизни. Всё равно мои негативные чувства давно вытеснило одно страшное осознание того, что я без памяти влюбился в собственную хозяйку. Меня ожидала судьба телохранителя, но никак не её будущего мужа, и мне была совершенно непозволительна такая роскошь, как любовь. Поэтому я всё и скрывал, отчаянно завидуя Рену.
