Она царапалась и
кусалась, вырывалась, как могла, не желая сдаваться.
От хлесткого удара
по лицу и сильного тычка в живот выбило дух. Агата перестала сопротивляться и
тут же поплатилась за это. Послышался щелчок – мускулистый загорелый мужчина
закрепил на ней ошейник, больно впившийся в кожу.
– Совсем с ума
сошел! Испортишь товарный вид! – Подскочил к ним еще один. Высокий, тощий, в
красном жилете и с зализанными назад волосами, он был похож на
кузнечика-переростка. – Не просто же так угробили столько времени на подбор.
– Проучил маленько.
– Обидчик Агаты выглядел смущенным. – Она совсем дикая. Еще и кусается. Вдруг
заразная?
Его собеседник
покачал головой, внимательно рассматривая девушку. Агата тяжело дышала,
переводя взгляд с одного на другого. Она понятия не имела, кто эти люди, но
ясно было как белый день – ничего хорошего от них ждать не стоит. Кузнечик
потянулся к все еще горящей после удара скуле. Агата отвернулась, заслонившись
рукой. Второй тут же резко дернул вниз за цепочку, тянущуюся от ошейника.
– Мда… так мы ее не
продадим. – Покачал головой Кузнечик. – Готовь «сайлас», а то пока довезем, она
себя, не дай Гера, покалечить успеет. Плакали тогда наши денежки.
Агата замерла,
чувствуя, как к горлу подступает настоящая паника. Она слышала о торговле
людьми. Но все это было далеко. Разве могла она попасть в подобную ситуацию?
Она ведь всегда была осторожна. Мать воспитывала ее в строгости, не отпуская
даже в ночные клубы.
Тем временем,
Кузнечик принес флакончик с прозрачной голубоватой жидкостью. Не оставалось
сомнений в том, что это наркотик. У мужчин ушло минуты три, чтобы заставить ее
открыть рот и влить содержимое внутрь. Каждая из этих минут показалась Агате
вечностью, она кричала, пиналась, отталкивала своих мучителей из последних сил,
прекрасно понимая бесполезность этой борьбы. Конец был предсказуем. Наркотик
попал в рот. Мужчины зажали ей нос, вынуждая проглотить приторно-сладкую
жидкость, а дальнейшее было как в тумане.
Сознание
выхватывало окружающую действительность кусками. Сначала она сидела вместе с
десятком других девушек в каком-то тесном помещении. Все они были обнажены, и
Агата с тупым равнодушием осознала, что на ней тоже ничего нет. Тело украшал
лишь свежий кровоподтек на животе.
Голова была
тяжелой, как в тот раз, когда они с подругами отмечали день студента. От любого
движения начинало темнеть в глазах и плясали звездочки.
Странно одетая
темнокожая девушка попыталась с ней заговорить, но Агата не понимала ни слова,
и лишь бессмысленно таращилась на незнакомку.
Затем она
почувствовала, что ее куда-то ведут, но туманящийся разум не запоминал дороги.
Там, где ей
приказали стоять, было холодно.
От холода соски
стояли торчком, и Агата была вынуждена обхватить себя руками, за что тут же
получила удар плёткой по спине.
– Разведи руки! –
приказал ей высокий беловолосый мужчина, дёрнув цепочку, отходящую от ошейника.
– Лот номер
двенадцать. – громко объявил он. – Человечка, девятнадцать лет. Неодаренная.
Начальная ставка три тысячи. – В воздух тут же взлетело несколько карточек с
номерами. Мужчина поднял цену и тут же объявил предложившего эту стоимость
покупателя. – Три с половиной тысячи – достопочтимый Хелвин.
– Четыре тысячи! –
воскликнул другой, и ведущий аукциона радостно повторил его предложение.
– Четыре пятьсот! –
тот самый Хелвин вновь поднял ставку.
Агата переводила
глаза с одного на другого. Это все? Ее покупают?
Ведущий покачал
головой, жестом подзывая темнокожую помощницу.
– Покрутись на
месте. – он недовольно дернул цепочку, обращаясь к Агате, а затем очень тихо,
чтобы не услышала публика, дал распоряжение подошедшей женщине. – Эти идиоты
накачали ее «сайлсом», так мы даже расходы не окупим. Дай ей что-нибудь, чтобы
была поживее.
Помощница понятливо
кивнула, подскочила к Агате и, дернув на себя, грубо приоткрыла ей рот,
засовывая что-то внутрь.
Девушка
закашлялась, ощущая жгучую горечь на языке. Секунда, вторая, а затем огонь
начал распространяться по всему телу. Дыхание участилось, рот сам собой
приоткрылся, чтобы заглатывать больше воздуха, обострившееся обоняние начало
сводить с ума. Она скрестила бедра, чувствуя влагу между ними, но распорядитель
вновь дернул цепочку, приказывая встать ровно.
Аукцион пошел чуть
живее, и довольно скоро ее купил мрачный черноволосый тип, одетый в старомодный
сюртук.
– И лот достается
Достопочтимому Вильгельму Хелвину за девять тысяч.
Хелвин в ответ лишь
поморщился и молча вышел из зала.
Агата прикрыла
глаза. Вот и все. Ее продали. Но мысли об этом надолго не задержались в ее
голове, куда больше ее занимал пожар, бушующий в ее теле. Она осторожно провела
рукой по своей груди, боясь вновь быть наказанной, и еле сдержала рвущийся из
груди стон. Да что это с ней?
Распорядитель
передал цепочку своей темнокожей помощнице, и та повела девушку прочь.
Как ни странно,
страха не было. Только желание потушить обуревающее пламя и при этом не
допустить того, чтобы снова сделали больно. Агата поразилась сама себе. Разве
она не должна сейчас пытаться сбежать, спасись? Откуда эта тупая покорность и
равнодушие?
