Об архитектуре «послесталинских лет» в СССР было написано не так уж много. Кроме того, можно сказать, что она не становилась еще, в полной мере, предметом всестороннего и объективного анализа. Появлявшаяся в третьей четверти прошлого столетия литература о советской архитектуре 1960-х годов, как правило, была «заказной», не выходящей за рамки общепринятых идеологических установок и отнюдь не всегда отражающей истинную позицию искусствоведов. Хвалебные оценки тех или иных тенденций в строительной индустрии СССР были необходимым условием для официальных публикаций. Они носили характер в своём роде «штампов» для цензуры. «Критические стрелы» хотя и проникали в общую канву текстов, тем не менее, никак не влияли на оценочные категории авторов. Никто из них не отваживался ругать советское, понимая что за это к нему могут применены определённые санкции и вслед за тем об изданиях новых книг придётся на некоторое время позабыть. Естественно, учёные специалисты вовсе не желали портить себе карьеру из-за сиюминутной прихоти собственного эгоцентризма и жажды правдоискательства…
Однако, затем всё изменилось, если можно так выразиться, кардинальным образом. Советский Союз, казавшийся всем нерушимой цитаделью, внезапно распался. В новоиспечённом Российском государстве, наконец, воцарилась долгожданная атмосфера «свободы слова» и «гласности», о которой раньше представителям интеллигенции приходилось только мечтать. Культурная общественность почти сразу же подвергла всё советское поруганию. Многие признанные искусствоведы в эпоху «перестройки» и становления буржуазных отношений в экономике страны начали высказываться об архитектуре «хрущевского десятилетия» не иначе как с чувством глубокого пренебрежения. Всё то, что в недавнем прошлом воспринималось как вполне позитивное стало квалифицироваться исключительно как проявление откровенного убожества творческой мысли. В «неофициальных беседах» советская эстетика даже превратилась в синоним подлинного безвкусия или крайнего выражения примитивизма.
Более-менее серьезно об отечественном зодчестве 1960-70-х годов заговорили уже в наступившем ХХI столетии. Но при этом многие специалисты так и не смогли, в очередной раз, взглянуть на проблему в «правильном ракурсе», избежать тех же самых оттенков «едкой иронии», саркастического тона и некоторого субъективизма в понимании тех изменений в строительной индустрии, которые были, по сути, неизбежными в СССР после тяжёлых разрушений городов, произошедших в период Великой Отечественной войны. По-прежнему, в книгах и отдельных научных статьях тенденция «неприятия всего советского» осталась чуть ли не главенствующей. Более того, помимо «хрущёвских новостроек» начало подвергаться нападкам и репрезентативное зодчество «сталинской поры», с его выраженным стремлением к украшательству, приобретающему иногда характер неприкрытого «кича», с пропагандой моральных критериев важных для воспитания молодого поколения в духе «бессмертных» идей марксизма-ленинизма.
Теперь же – на некоторой временной дистанции – пожалуй, можно попытаться дать более справедливую оценку тем архитектурным новациям, что имели место в «период развитого социализма», охарактеризовать с разных точек зрения те процессы, которые проистекали не только в области художественного творчества, но и общественной жизни в целом. Думается, я, как автор, вполне могу взять на себя подобную ответственность, поскольку годы моего детства и ранней молодости совпали с теми десятилетиями, когда постройки отошедшей «хрущёвской поры» составляли «важный фон» в облике значительного числа кварталов быстро строящейся и расширяющей свои границы Москвы. Риторический вопрос, который неизбежно хочется задать ныне самому себе, была ли эта с виду примитивная архитектура тем фактором, который, в той или иной степени, повлиял на дальнейшее развитие моего сознания?
Эпоха «перемен» в московской архитектуре
К 1955 году, в целом, был завершен весь громаднейший объем работ по восстановлению, разрушенных войной, городов и сел европейской части СССР. Фактически, заново поднялись из руин уничтоженные почти дотла Минск и Сталинград, приобрел новый облик Киев1, стал благоустраиваться Ленинград. Многие областные центры, ранее напоминавшие сильно разросшиеся деревни, с преобладающей в них деревянной застройкой, начали приобретать более урбанистические черты. На месте узких улиц стали возникать широкие проспекты и бульвары с зелёными насаждениями, снабжёнными фонтанами и скамейками для отдыха гуляющей публики. В провинциальных городах появились первые здания кинотеатров с вместительными зрительными залами, просторными вестибюлями и красиво оформленными фасадами.
Москва в то время уже имела сложившийся исторический архитектурный облик. Благодаря отваге защитников столицы, её улицы и здания лишь незначительно пострадали от бомбёжек немецко-фашистской авиации. В городе сохранились былые культурные достопримечательности – церкви, музеи, театры, крупные универмаги и другие объекты социальной структуры. Однако, в Москве год за год стала увеличиваться и общая численность населения. Люди начали перебираться в более благополучную столицу в поисках лучшей доли, покидая разорённые войной земли соседних регионов.
