Речь генерала была ничуть не менее изысканна, чем речь полковника. Он продолжал:
— Но наш уважаемый министр обороны, к сожалению, лично наблюдал за действиями пятьдесят шестого полка и увидел, как неположенный солдат скачет по полю боя целым стадом.
— Вот за это мы и должны отдать его под трибунал! — решил полковник.
— Вам корячился полный разгром, — возразил генерал. — И министр считает, что условный противник, находясь уже у вас внутри, застрял именно из-за этих его скачков. И только благодаря небывалому напряжению тыла вы смогли вытолкнуть его обратно. Министр думает, что это решение, которое пришло вам именно в голову. Он уже распорядился приставить вас к награде.
— Выходит, какой-то молокосос герой и всю войну выиграл, а мы тут зря штаны протёрли?
Да. Эти собеседники явно стоили друг друга. Будто два соловья поют. Я расслабился и стал получать удовольствие, стараясь не засмеяться.
— Сам вижу, что в вашем колхозе сморчки вылезли не по уставу, — сказал генерал, указав на меня пальцем. — Но что я могу сделать, когда он прискакал на белом коне и того гляди шашкой махнёт.
Это он наверняка про министра.
— Так что, теперь салабоны будут рулить куда хотят, а я им буду плюшки раздавать?
— Так, может, нам установить, что прапорщик виноват? — вмешался в их диалог комиссар. — Он, в конце концов, употребил, что не положено и тем самым создал эту ситуацию.
Полковник гневно глянул на него:
— Это не прапорщик, а дырка в сапоге! Я ему уже вставил всё, что нужно. И слава богу, что министр об этом не знает, а то и мне то же самое вставил бы. Нет. Виноват этот! — полковник указал на меня. — И я заставлю его обозначить этот факт настоящим образом.
Ага. Значит, факт пьянства они от министра, наблюдавшего за учениями, умудрились скрыть.
— Есть факт! — категоричным тоном сказал генерал. — Если приказано ему дать, мы не можем не дать. Но это ещё не значит, что мы не будем взять.
Тут уже и я перестал понимать, что означают фразы, произносимые этим «полководцем». Вроде и слова русские, и сам я русский, а что говорит, непонятно. К счастью, полковник тоже не совсем его понял и попросил объяснить:
— В каком виду вы это имеете?
— За эту его войну министр приказал шлёпнуть капрала, — пояснил генерал. — Пусть гордится, недоносок. Но за потерю нюха мы его в такую дыру засунем, в которой он забудет не только свою маму, но и моего папу. Сегодня же пришлю вам заявку на новобранцев для базы на планете Дальняя.
Полковник согласно кивнул:
— Есть, господин генерал. Пускай становится героем и защищает Землю.
— Да! Хорошо, что напомнили, — спохватился генерал. — Его надо перевести обратно в шестую роту.
— А это ещё откуда вылезло?
— От министра. Он когда на вашу войну умный вид делал, лично мне сказал, что этот ваш Москалёв является образцом для военнослужащего, и сделал выговор за то, что такие солдаты в обозе портянки перебирают.
— Так я же сам его в это стойло поставил! — возмутился полковник. — А теперь взад давать? Это же подрыв моего прямого авторитета!
— Мы должны продемонстрировать министру какую-нибудь справедливость при принятии утверждённых им решений, — отрезал генерал.
— Ладно. Всё равно послезавтра он полетит в свою дыру становиться героем. Пусть перед отправкой в казарме переночует.
Генерал обратился ко мне:
— Капрал Москалёв. Приказываю вам убыть в распоряжение командира шестой роты.
— И немедленно приведите форму в соответствие с вашим воинским званием, — добавил полковник.
— Есть, — ответил я и, отдав честь, вышел из кабинета.
Перед тем как идти в казарму, я зашёл в «Армияторг» и купил вице-капральские лычки. Интересно, как отреагируют Ероха и Васян, когда увидят эти две железки, пристёгнутые к моим погонам. Вот смеху-то будет. Вице-капрал на полдня, ибо сегодня после обеда нам объявят об окончании обучения, распределят по частям, и мы все будем подготовленными рядовыми.
