Мир содрогнется, когда русские вспомнят своих богов.
Ф. М. Достоевский
Глава I
На дворе был холодный ноябрьский день 1941 года, когда немецкая колонна неспешно въехала в деревню Крюково по размокшей дороге. Привычную тишину нарушал неприятный лязг гусениц танков, пробуксовывавших на подъемах к покосившимся опустевшим дворам. Следом за ними показались измазанные грязью бронемашины, тяжелые мотоциклы и грузовые автомобили, из которых, как разъяренные муравьи, выбежали солдаты с овчарками. Они тотчас принялись обыскивать дома и сгонять на центральную площадь местное население. Гауптман Отто Шальц, затушив сигарету, с прищуром смотрел на этих напуганных жителей, которые содрогались от каждого звука чужеземной речи, похожей на лай собак. Благо, что некоторые из них могли верно перевести его слова своим товарищам, иначе это грозило перейти в настоящую головную боль, которую неизменно вызывала у немецкого офицера безграмотность местных:
– Немецкий народ вам не враг. Мы пришли сюда, чтобы освободить вас от гнета вашей партии и подарить вам свободу. Тот, кто окажет нам помощь, будет жить хорошо. Но тот, кто примет сторону партизан, будет повешен или расстрелян, – закончил офицер, обводя взглядом толпу людей, которые обменивались немыми взглядами, а после, о чем-то перешептываясь, направились по домам. – Какие же эти русские идиоты… Как же я устал. Надеюсь, вы осмотрели эту деревню и готовы предложить мне что-то подходящее для комфортного проживания, – молвил Шальц, глядя на своего обер-лейтенанта, который тут же охотно кивнул в ответ.
– Есть парочка мест. Но все же самым безопасным считается вон тот домик на окраине, – кивнул молодой светловолосый паренек, указывая в сторону подъема, – оттуда вся деревня как на ладони.
– Как и сам дом? Уверены, что к нему не так легко подобраться?
– Более чем. С заднего двора начинается болото, по другую сторону отсюда – лес. Соседние дома пустуют, поэтому в них мы разместим пару пулеметчиков. Не то что партизаны, сама мышь не проскочит незамеченной, – улыбнулся обер-лейтенант, провожая офицера к его автомобилю.
– Что ж, это громкое заявление. Не спускайте глаз с этих местных. Нам нельзя допускать критических ошибок, ведь впереди Москва. И помните, что лес близко, а в лесу – партизаны. Хорошего вечера.
– Хорошего вечера, герр гауптман! – отчеканил парнишка, а после удалился в комендатуру для обработки полученных списков жителей, чтобы к завтрашнему утру подготовить для них необходимый фронт работ на благо немецкой армии. Да, со сменой власти здесь начиналась новая жизнь.
Когда автомобиль остановился напротив выбранного дома, Шальц, поправляя фуражку, медленно вышел из салона, осматриваясь по сторонам. Да, место и правда неплохое, только вот какое-то заброшенное и нелюдимое на первый взгляд. Подойдя ближе к старому деревянному забору, офицер заметил висящий бычий череп, отчего из любопытства коснулся его пальцем.
– Герр гауптман! – испуганно молвил молодой адъютант, не заглушив двигатель автомобиля. – Что-то мне подсказывает, что это гиблое место… Не стоит ходить туда…
– Я не думал, что ты такой трусишка, Ганс! – засмеялся Отто, глядя на побледневшего парнишку. – Наверняка его повесили сюда местные жители, чтобы нас напугать. – Он снял череп с деревяшки и выбросил его со склона. – Видишь? Из трубы идет дым, а значит, там кто-то живет. Возьми мои чемоданы и следуй за мной.
– Герр гауптман, но… – крепче сжимая руль, нерешительно молвил Ганс, глядя на череп, напоминающий теперь лишь белое пятно внизу склона. – Я чувствую, что…
– Ты слышал меня? Немецкий солдат никогда не должен показывать свой страх врагу и уж тем более обращать внимание на всякие суеверия. – Шальц, пройдя вперед, изучал взглядом ничем непримечательный двор, на заборе которого сушились глиняные горшки и чугунки, а на веревках – выстиранная одежда и платки. Определенно, в этом деревянном доме кто-то жил, но только почему никто не показался?
Сбив на порожке грязь с сапог, Отто постучал во входную покосившуюся дверь, готовясь к возможной встрече с жильцами. Но в ответ была мертвая тишина. Усмехнувшись, Отто приложил ухо к двери, прислушиваясь к звукам внутри дома, но по-прежнему все было тихо. Тогда, взведя курок, офицер дернул дверь, которая оказалась не заперта, отчего мужчина удивился: этот таинственный житель не только не боялся мародеров, он не испытывал страха перед завоевателями страны. Хотя все могло обстоять иначе: этот самый хозяин, увидев немецких солдат, попросту сбежал в лес, оставив ужин на печи.
