Шёл мелкий дождичек. На детской площадке у нового дома под ярким синим зонтиком собралась довольно большая компания детей. Кое-кто из них ещё ходит в садик, но есть и первоклассники. Дети обсуждали любимые игрушки и при этом немного ссорились. Потому что так всегда: одним нравится одно, другим другое, и каждый думает, что у него всё самое лучшее. Вот, например, Святик говорит:
– Я больше всего люблю играть с саблями. У меня есть две большие. Они мягкие, но твёрдые. Мы с папой по-настоящему ими сражаемся, не по-игрушечному.
А Денис сразу начинает спорить и хвастаться:
– Подумаешь, сабли… Я люблю оружие! У меня автомат, два пистолета…
– А у меня бластер! – это Вовчик сказал.
Но его мало кто услышал, ведь каждому хотелось рассказать про свою игрушку и про себя. И всех удивить так, чтобы все сказали – ух ты! какой ты крутой! Поэтому Вовчик ещё не успел договорить, а Керим уже своё кричит:
– А я люблю машинки пультом гонять. У меня их целый гараж!
У Ярика тоже есть радиоуправляемые машинки, но у него есть ещё и вертолёт, а про вертолёты ещё никто не говорил, вот он и перекричал всех:
– А у меня вертолёт! Я аж на чердак его летом залетел! – и Ярик стал показывать пальцем, как крутится пропеллер, и как высоко он залетел. Даже кепка у него с головы свалилась, потому что он запрокинул голову, как будто и правда смотрел на чердак. Но Кирьян сразу испортил Ярику настроение. Он смеялся и показывал пальцем на Ярика, совсем забыв, что так себя вести нехорошо.
– Ой-ой-ой, вертолёт! – кривлялся Киря, – да у меня вертолёт с видеокамерой. Китайский. Мне его через Интернет купили. Мы с дедушкой в гнездо вороне заглядывали.
– Как это, заглядывали?
– А вот так! Геликоптер… – Киря специально назвал вертолёт по-английски, чтоб Ярику ещё обиднее стало, но Ярик его перебил и сам перевёл это слово:
– Знаю, знаю, геликоптер – так по-английски будет вертолёт.
– Вот именно, – продолжал Киря. – Геликоптер взлетел выше гнезда, и видеокамера всё снимала и передавала нам, а мы смотрели всё по телевизору. Прямо на весь экран было гнездо вороны!
– Врёшь! Она бы его заклевала, – не сдавался Ярик.
– А её дома не было. Дедушка сказал – по делам улетела.
– Какие у вороны дела?
– Воровать разные штучки.
– Это сороки воруют! У бабушки сорока очки украла, – сказал Вовчик.
– А ты бы её из бластера, а? – хитро улыбнулся Тиша.
– Да он не попадёт, он – мазила.
– Сам ты Годзилла, щас, как дам саблей!
Если кто-то думает, что на площадке были одни мальчики, то они ошибаются. Просто девочки, как только заговорили про оружие и машинки, чуть отошли в сторонку и продолжили шептаться о нарядах для Барби. Иногда они хихикали, но не над Барби, конечно, а над мальчиками:
– Мальчишки смешные. И то у них есть, и это у них есть…
– Да, а сами Барби одеть не могут.
– Точно! Мой брат уже в школу ходит, а не занает, как Барби феном сушить.
– Ха-хах-ха… ахахахаха… – засмеялись они совсем громко, и мальчики услышали, о чём они секретничают. И сразу обиделись:
– Ой, феном-феном! Мы феном Вовкин мобильник сушили.
– У него что, настоящий?
– А какой же! Не для Барби же! Мы с Вовкой всё починить можем, вот. Э-э-э… – это Святик начал дразниться, даже язык показал. Ах, как нехорошо! Теперь, конечно, девочки обиделись:
– Починииить? А мебель в домике расставлять не умеете, потому что… потому что… потому…
– Ну почему, почему??
– Потому что вы мальчишки! Вот! Ы-ы-ы-ы… – у Яны язычок тоже не маленький, – Мы с вами больше не играем! Пошли, Ульяна!
– Пошли, Яна, на качелях кататься. Дождик кончился.
Ульяна и Яна были такие подружки, что их даже звали в одно имя: Уль-Яна.
И вот Уль-Яна пошли на другой конец детской площадки, где стояли качели. Их сделали из труб: просто согнули в полукруг красные и жёлтые толстые трубы и приделали к ним красивые зелёные дощечки, чтобы сидеть. И ещё из тонких трубок сделали ручки, чтобы за них держаться. На качелях надо всегда хорошо держаться, а то свалишься и будет больно. Девочки сели каждая на своё сиденье и стали качаться, глядя друг на дружку и продолжая смеяться над мальчишками.
А Алёна и Гуля остались там, с мальчиками, и продолжали с ними ссориться. Алёна вообще часто обижалась, она была большого роста и толстенькая. Лучше её было не дразнить, но мальчики забыли об этом, и вот уже Алёна толкнула Ярика.
– Эй! Ты чего? Толкаться? – крикнул Ярик, падая.
– А ты валяться? Вставай, вставай, я тебя больше не трону… Ну вот, уже и заплакал? Разревелся, как девчонка!
– Что больно? – это Гуля наклонилась над упавшим Яриком. Она всегда всех жалела, – Где? Дай подую. Ты к ней не лезь, вон она какая толстая, – Гуля сказала это тихо, чтобы Алёна не слышала. А Ярик, всхлипнув, ответил:
– Да не, не больно… Вот… Трансформер сломался.
Дети стали возиться с трансформером, вырывая его друг у друга.
– Дай, я!
– Нет мне! Я любой трансформер транс… транс… морфирую. Дай!
Новый глагол (а глагол – это такое слово, которое объясняет, что делается) так вот… новый глагол произвёл на всех сильное впечатление. Все расступились, и Тиша взял игрушку. И правда – он быстро её исправил и стал по-разному «трансморфировать». Хотя правильно сказать – трансформировать, то есть, изменять форму. Потому игрушка и называется трансформер, что может по-разному изменять свою форму. Тиша ловко управлялся со сложной конструкцией да ещё и приговаривал:
