26 августа 1904 года
Кончаются мои сладкие деньки отдыха. Что ж, теперь я полон сил, и, в общем, очень доволен, так что расстраиваться из-за потраченных пятнадцати тысяч рублей я не намерен. Тем более, подходит рабочее время: сентябрь. Все равно хотел продолжить писать статьи и получать за них копеечные деньги.
Ага, я вас поймал! Уже решили взмахивать руками и кричать, держа в руке кусок бумажки: «Эй, народ, смотрите! А Потап Иваныч—то совсем одряхлел и стал жутким скрягой! Считает свои собственные золотые каждый раз, как принимается за перо!»? А я скажу вам: черта с два! Не спорю, вы можете думать и делать все, что вам заблагорассудится. Да только я знаю, что я перед собой честен, насколько это возможно. Признаться, меня особо не волнует, сколько я получаю за страницу в газете. Я хорошо вижу, что людям нравится то, о чем пишу, большего мне и не нужно знать. Приятно ощущать, когда люди сталкиваются с тобой лицом к лицу, поначалу пребывая в секундном ступоре, а потом восклицают: «Постойте! Не вы ли случаем Потап Иваныч? Батюшки, да ваши истории просто потрясающие! У вас есть уже наработки для следующего номера?..». Признание, пусть оно будет мелочным и минутным, стоит дороже всяких денег.
Ну, ладно. Может быть, я и хотел, чтобы время остановилось или хотя бы шло медленнее в этом местечке, поражающем воображение. Родные скалы Скатного до того уже осточертели, боги! Да, он красив, но что же с этого! Белые цвета преследуют тебя в этих прибрежных городках повсюду. А тут… ах, если бы вы только могли видеть это! Повсюду, куда ни глянь: не остроконечные холмы – зеленые горы с зелеными шапками. Воздух здесь свеж, поднимает настроение… и абсолютно сбивает с рабочего тона. Птицы утра не щебечут: поют, и каждая песнь громче другой, и в этот шумный концерт творится изо дня в день. Здесь хочется только отдыхать, и ничего больше не делать. Думаю, я бы точно не вспомнил, о чем я хотел писать, пребывая в Зеленой чаше, если бы я не писал все в свой дневник. Не доверяю я своей памяти, как и своему сердцу, да и с чего бы? Такому старому хрычу лет пятидесяти пяти, как мне, забыть, что наутро едят завтрак, а в середине дня – обед – плевое дело.
А теперь я хочу, чтобы вы посмотрели вот на это! С балкончика санатория открывается просто великолепный вид на озеро. А теперь представьте – в это озеро тысячами мелких ручейков и потоков с гор после чередующихся дней дождей стекает вода. Местный смотритель поведал мне, что за большим озером сложилось название Рот. Каждый год уровень воды в озере то падает, то растет. Отступающая вода (говорят, она уходит вверх, в виде тумана, и делает в небе тучи) обнажает берега, которые прямо таки срываются в глубину. Не озеро – большая чаша с водой. Так вот, берега обнажаются и становятся красными, из-за растений, живущих в воде. Местные называют их десницами. Лишившись водной среды, растения теряют в цвете, бледнеют, словно уходят из жизни. Но это не так, нет! Они как будто закрываются в себе, питаются той влагой, что успели в себя вобрать, или что в земле, в которую они вросли. Так берега остаются сухими и розовыми почти месяц, пока не наступит сезон дождей, и вода не пребудет с холмов. Берега сначала сильно краснеют, вместе с водой, словно раздраженные, потом краски ослабевают. Возможно, вам трудно это представить, но провались я сейчас к дьяволу, говорю вам правду и только! Потому что мой отпуск пришелся как раз на это необычное время. Я подходил к воде и наблюдал, как колышутся десницы. Да только это не колыхание, а, скорее, танец маленьких подводных жителей.