Забавно наблюдать за скворцами, когда они кормят своих птенцов. Особенно через полевой бинокль, как это делает унтерштурмфюрер Клозе, с комфортом развалившись на теплом капоте бронетранспортера. Через оптику отлично видно круглый леток скворечника и в нем широко раскрытые желтые клювы, в которые заботливые родители только поспевают запихивать всякую мелкую живность. Под слегка хрипловатое звучание арии Сольвейг из оперы «Пер Гюнт» с пластинки на патефоне все это способно вызвать умиление и в самом зачерствелом солдатском сердце. А на то, что синее небо постепенно все сильнее и сильнее затуманивается клубами черного дыма, на фоне волшебной музыки Грига можно не обращать внимания.
Ощущение идиллии смазывается, когда запись заканчивается. Потому что теперь слышны выстрелы, крики и треск горящего дерева.
Клозе недовольно морщится.
– Хашке! – кричит он по-немецки денщику. – Поставь еще раз! Да смотри, осторожнее!
– Не извольте беспокоиться, герр унтерштурмфюрер! – по-немецки отвечает денщик, типичный бывший студент-очкарик и, подкрутив пружину патефона, осторожно опускает иглу на пластинку.
Сладкоголосая Сольвейг поет снова, и снова над скворечником мечутся скворцы, но небо уже затянуто черным дымом, выстрелов становится больше и они слышнее.
Унтерштурмфюрер отрывается от бинокля и смотрит на часы.
На центральную площадь деревни рядом с добротным домом на каменном фундаменте выходят штурманн-огнеметчик и три автоматчика. Лица у всех закопченные, веселые. Парни только что закончили тяжелую работу – а это уже радует, к тому же они молоды, здоровы и уверены в себе. Один из автоматчиков смеха ради даже повязал поверх форменного кепи нарядный женский платок, где на зеленом поле яркими пятнами цветут красные и желтые розы.
Огнеметчик, оперевшись спиной о борт «ганомага», достает пачку сигарет и угощает автоматчиков. Прикуривает сам от раструба огнемета и дает прикурить товарищам.
С водительского места за сигаретой тянется шофер.
– Тогда и мне, Клаус!
Клаус встряхивает пачкой и протягивает ее шоферу.
На площадь выходят еще четверо солдат.
– Налетай, камрады, Клаус угощает! – кричит им шутник в женском платке.
Через минуту, кроме унтерштурмфюрера и Хашке, курят все, обмениваясь репликами и шутками, как это бывает в любой мужской компании:
– У Клауса приступ щедрости!
– Нет, он сегодня не Клаус, а Weihnachtsmann, Санкт-Николаус!
– Просто он не такой жадный, как ты, Петер!
– Не клевещите на Петера, – заступается за боевого товарища щедрый Клаус. – Когда придет время его отпуска, он раздаст не пачку, а пачку и еще две сигареты сверху.
– Счастливчик Клаус – через несколько дней он будет пить пиво в Фатерлянде!
– Не завидуйте, друзья, за каждого из вас я выпью по пять кружек пива. Обещаю!
– Не забудь передать привет моей жене, земляк! И привезти от нее посылку. Только за меня мою Гретхен обнимать не надо! – смеется шутник.
– Не беспокойся, Ганс, моя Марта обнимается гораздо лучше!
– О да. Клаус прав, и я тому свидетель: Марта – чемпион по обниманию. И хотя во многом другом моя Гретхен даст Марте фору, пусть в качестве приза этот платок достанется подруге Клауса. Как подарок от всех нас.
Камрады одобрительно шумят, Ганс снимает платок, аккуратно сворачивает его и, по-рыцарски преклонив колено, протягивает огнеметчику.
– Dankeschön, – говорит щедрый Клаус, но забирать платок не торопится. – Я приму ваш подарок, друзья, если он не полиняет, когда Ганс отмоет его от крови!
Ганс с сожалением отбрасывает платок в сторону.
– Он обязательно полиняет – крови слишком много. Лучше я подарю Марте что-нибудь другое.
Унтерштурмфюрер Клозе снова смотрит на часы.
– Парни Рейнара еще не закончили?
– У Рейнара был запасной баллон. Не в его правилах делать работу наполовину.
Унтерштурмфюрер, подумав, приказывает:
– Поехали! Нам как раз в ту сторону.
Двое автоматчиков садятся за руль мотоциклов, остальные грузятся в «ганомаг».
Клозе садится в коляску первого мотоцикла, Хашке с патефоном – в коляску второго.
Из патефона на вытянутых руках Хашке звучит известная песенка про коричневый лесной орех.
«Ганомаг» трогается первым, но останавливается, потому что на площади появляются трое автоматчиков и Рейнар.
– Хотели уехать без нас? – ворчит Рейнар, снимая с плеч ранец огнемета.
У щедрого Клауса в предвкушении отпуска отличное настроение.
– Если бы без вас, мне не пришлось бы поджимать ноги, как кузнечику, в тесном кузове, – говорит он со смехом и помогает Рейнару подняться. – У тебя в баллоне что-нибудь осталось?
– Примерно четверть.
Клаус хлопает водителя по плечу:
– Не глуши мотор, Шульц, я быстро! – и спрыгивает на землю, прихватив с собой огнемет Рейнара.
– Что там еще у вас, ефрейтор? – раздраженно кричит Клозе.
– Прошу прощения, унтерштурмфюрер! Я чуть не забыл про этот дом. Мы не стали его жечь, чтобы было, где поставить технику. А сейчас – последний салют в честь моего отпуска!
Клаус пинком разбивает стекло в подвальном окне дома и направляет в него долгую струю пламени, сжигая оставшееся горючее до последней капли.
