© Юлия Колесниченко, 2018
ISBN 978-5-4493-4796-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Десять лет назад я впервые вошла в кабинет психолога с вопросом «Что со мной происходит?».
С тех пор я прочла, выучила, и испробовала на себе не меньше десятка методик, позволяющих вернуть полноценную жизнь. Моя жизнь не стала проще, она стала другой. Не вдруг. Была точка отсчёта, точка, после которой все прошлые установки, достижения, награды, оказались совсем не тем, чем представлялись. Точка, после которой начали отпадать все привычные ценности. Это происходило не сразу. Это происходило долго. Это было трудно.
И, тем не менее, я благодарна всему, что со мной произошло. Иначе я бы никогда не научилась просто ЖИТЬ.
Эта книга написана с помощью специалистов Центра психологии. Центра, который я открыла, когда пришло осознание того, насколько мало мы знаем себя, и насколько боимся себя узнать.
Эта книга для тех, кто боится задавать себе сложные вопросы, кто запутался, и не знает, куда бежать, когда ему плохо, невыносимо плохо, страшно и даже физически больно, при том, что «все анализы в норме».
В одно обычное, ничем не отличающееся от других утро, я не смогла встать с кровати. Передвигаться я могла только по стеночке и то только в самом крайнем случае, например, в туалет. Но лучше всего было лежать. Лежать и не двигаться. При малейшей попытке встать все плыло перед глазами, возникало ощущение, что наступаешь в пропасть, в какую-то ватную яму, в которой если не утонешь, то точно не устоишь, непременно упадёшь.
Вызванный на дом врач невозмутимо осмотрел, смерил давление, пощупал пульс, выписал направления на обследования и ушёл. Чего мне стоило пройти все кабинеты, выстоять все очереди… Больше всего хотелось всё бросить, прийти домой и лежать, лежать… Но сама безысходность этого исхода заставляла снова и снова вставать, идти, брать талончики, занимать очередь.
Обследования, что меня крайне удивило, показали норму по всем, абсолютно всем параметрам. Врачам ничего не оставалось, как диагностировать ВСД – вегето-сосудистую дистонию. Этот диагноз ставят только в странах бывшего Союза, на самом деле симптоматика ВСД скрывает самые разные психосоматические расстройства. Когда для их диагностики не достаёт ни квалификации, ни желания врачей, ставится диагноз ВСД.
Тем не менее, было назначено лечение – капельницы, инъекции, таблетки. Две недели я провела на больничном. И все две недели так и ходила по стеночке, а больше всё же лежала и ничего хорошего от жизни уже не ждала.
К окончанию больничного выбор был невелик – попытаться каким-то совершенно непонятным способом оформить инвалидность на основании неведомого доселе заболевания, или всё же выходить на работу. Самым желанным был третий вариант: никуда не идти, а просто лежать. Лежать. Этот вариант, конечно же, отпадал – надо было как-то жить. Да и инвалидность по ВСД мне, конечно, не светила.
На заключительном приеме врач-невролог дала совет: больше любить себя, не нервничать по пустякам, а лучше не нервничать вообще, избегать сильных нагрузок на работе и… просто жить.
И я стала «просто жить». Работа, муж, дети, хозяйство, выходные, отпуска… Но вот это «просто жить» стало постепенно усложняться.
Началось с того, что я стала бояться выходить на улицу одна. В больших пространствах, в том числе и магазинах, меня охватывал страх. Наличие множества посторонних не уменьшало этот страх, а только увеличивало его: в толпе делалось ещё хуже. Относительно спокойно я себя чувствовала только рядом с мужем. Но он не мог везде быть со мной. Всюду, где мне приходилось оставаться без его поддержки – на рабочих совещаниях, на школьных собраниях, да просто сидя в кабинете среде людей – везде, где были посторонние люди и много свободного места – мне становилось страшно. Я боялась потерять равновесие и упасть, мне казалось, что я могу в любой момент умереть, ведь я не знаю, что со мной, какая болезнь подтачивает мои силы, губит меня.
Кончилось тем, что единственным местом, куда я отправлялась одна, без мужа, оставалась работа. Восемь часов одиночества среди людей стоили такого напряжения, что домой я возвращалась опустошённая, выжатая, с доводящей до отчаяния головной болью.
Теперь и дома не становилось лучше, напряжение часов, проведённых на работе, выливалось в физическую боль. Болело всё: спина, голова, живот. Об отдыхе, о хоть какой-то релаксации не могло идти и речи – боль вызывала страх. Что со мной? Я умираю? Кто и как может мне помочь? Несчётное число раз вызывалась «скорая», но каждый раз каждый новый врач методично записывал в карте вызова ВСД.
А симптомы нарастали как снежный ком., Боли в области грудины, страх остановки сердца, страх съесть что-то не то, и заполучить отек Квинке, и наконец, страх выпить любой препарат из-за возможных побочных реакций. Все мои познания о болезнях и их симптомах, которые я приобрела, живя в семье врачей, превратились в мой постоянный кошмар.
Три года такой «жизни» превратили меня в комок страха. Я боялась всего. Я уже не могла оставаться дома одна. Начались панические атаки. Походы к врачам стали еженедельными. Листочки с результатами обследований множились, и из них можно было составить медицинскую карту глубокого старца, причём такого, что хронически болеть начал с момента рождения.
