Интерес к эзотерике привел меня в город Пондичерри, что находится на юге Индии. Вместе со своими друзьями, приверженцами интегральной йоги, я поселился в гостинице ашрама Шри Ауробиндо и Матери*, наслаждался экзотикой, океаном, но скучал, когда речь заходила о духовном, потому что в тот период меня еще больше интересовали игры материального мира…
В ашраме
Вначале – что такое ашрам? Это священная обитель, где живет группа учеников Мастера Мудрости. Я взял напрокат велосипед, разъезжал под палящим солнцем по улицам города, близлежащим деревням, общался с горожанами, деревенскими жителями, рыбаками и много фотографировал. А наши йоги проводили большую часть времени в медитациях с учителями. Но обедал я в столовой ашрама вместе со всеми, и почему-то практически одна и та же ежедневная пища: рис, овощной суп, простокваша и бананы не приедались. Мне говорили, что это свойство благости делать еду вкусной.
Впечатляла организация жизни в ашраме: кругом чистота, порядок, двор утопает в цветущей зелени. Тысячи людей накормлены, лица их светятся внутренней радостью, плечом к плечу за обеденным столом или на общей медитации сидят люди с разным цветом кожи, говорящие на разных языках, но объединенные каким-то одним внутренним смыслом.
Везде висели убранные цветами портреты Матери (мирское имя Мирра Альфаса). И хотя Мать ушла из жизни давно, говорят, что в ашраме она пребывает на тонком плане. Через тишину внутри себя ей можно задавать вопросы и получать ответы. Неожиданно для себя, глядя на умиротворенное лицо этой женщины, я стал мысленно с ней разговаривать. Я благодарил ее за то, что она сделала для человечества. Ведь взять даже город Ауровиль. Никто во всем мире до нее не мог воплотить идею о Городе Солнца, где все живут счастливо, во всеобщей гармонии, где нет денег, и каждый трудится на благо другого. Вспомните знаменитые романы Томаса Мора и Кампанеллы. Их идеи считались утопическими. Ауровиль же стал реальностью.
Этот город был заложен в 60-х годах недалеко от Понтичерри в выжженной солнцем пустыне, но сейчас это цветущая саванна. В городе с его хорошо развитой инфраструктурой счастливо живут представители 120 стран мира.
Мать совершила еще много добрых дел во благо людей и помогала им быть бескорыстными. Интересно, что когда один из спонсоров пообещал денежное вложение в ашрам, но взамен попросил отметить его добродетель мемориальной доской, Мать сказала, что она согласна выстелить не одной, а даже множеством досок с его именем, но только полы в подвалах ашрама.
Постепенно местная жизнь и быт меня увлекли. К тому же этот ашрам был не похож на другие: концерты, выставки, спортивные мероприятия, парады с духовым оркестром, занятия музыкой под руководством известного американского учителя и еще многое-многое – окрыляли. Однажды откуда-то ко мне пришло знание, что здесь, в Индии при определенной работе почти все задуманное реализуется, открывается что-то такое, что не может увидеть обыкновенный человек. В дальнейшем, когда йогин углубленно работает над собой (не обязательно в Индии) может даже возникать спонтанная материализация его мыслей. Поэтому нужно уметь владеть своим разумом, чтобы не навредить себе и другим.
Особое пространство
Казалось, моя жизнь текла обычным порядком. На велосипеде я каждое утро ездил купаться – либо за семь километров на пляж Ауровиля, либо в противоположную сторону – к маяку. Обычно выезжал рано, пока не так припекало. Утром на дорогах особенно людно: взрослые торопятся на работу или по каким-то делам, дети с бутылками в корзиночках и ранцами за плечами группами направляются в школу. Иногда можно увидеть, что какая-нибудь мамаша в сари или парандже, умудрившаяся разместить на своем мотороллере еще и двух-трех малых чад, лихо лавирует между сонмом мотоциклов, велосипедов, автомобилей. Вся эта движущаяся живая масса гудит, галдит, сигналит, рикши трещат своими мотоколясками. Одновременно вдоль обочины ползет-пылит трактор или запряженная волами телега. И вдруг дорогу им внезапно перекрывает стадо коз или переходящая дорогу корова.
Каждый раз я размышлял: как же в этих устремленных навстречу друг другу потоках никто не сталкивается, не происходит аварий. Похоже, и я был взят кем-то незримым под особую охрану. Иногда казалось столкновение моего велосипеда с другим транспортом неминуемо, но в каких-то 2—3 сантиметрах мы разъезжались. Или в другой раз я мчался в толпе из сотен едущих людей, дорога вдруг резко сужалась, и вся эта движущаяся масса каким-то непостижимым образом втискивалась в пределы дороги. Никто даже не касался друг друга. В такие моменты ощущение было такое, будто бы пространство расширяется…
