Глава 1. Самая обычная семья с привидением
Хмурое солнце медленно, словно нехотя поднималось над маленьким городком. И его можно понять – кому охота вставать в такую рань зимой? Зависнув над верхушками заснеженных деревьев, оно посмотрело вниз – по улицам спящего города проскользнула тёмная тень. Это ночь, ещё час назад чувствовавшая себя здесь единственной хозяйкой, надев огромные чёрные очки, торопливо убегала прочь. Светило довольно хмыкнуло и, повеселев, продолжило свой подъём. Его победные лучи разбудили первых птах, которые, прочистив свои горлышки, ответили солнцу и всему миру весёлыми трелями. Словно звонкий будильник, их пересвист зазвучал у окон, и самые чуткие из жителей, цепляясь за ускользающие сны, стали просыпаться. И вот уже шум воды в раковине, бульканье чайника на плите, требовательное мяуканье оголодавших за ночь котов, поиск носков, ключей и сумок и нервные возгласы: «Опять опаздываю!» И затем – залпы открывающихся дверей и калиток, быстрый бег по скользким дорожкам и громкое сопение покрасневших на морозе носов. Город радостно вступал в свой новый день.
Одинокое привидение, сидящее на крыше двухэтажного особняка, потянулось сладко, осмотрело сверху окрестности и сгинуло в дымоходе с протяжным выдохом: «Спа-а-а-ать!» Этот дымоход, и крыша, и весёлые ставенки на окнах, и запущенный сад во дворе принадлежали дружному семейству Никитиных. Их день начинался как обычно.
– Марина, ты не видела мой портфель? – спрашивал папа Рудик свою супругу, стоя почему-то перед открытой дверцей платяного шкафа.
– Ты думаешь, дорогой, что он решил не ходить сегодня на работу, а мирно поспать среди чистого белья? – отвечала, посмеиваясь, жена. – Растяпа! Твой портфель лежит в прихожей, ты же вчера сам его туда положил! Я помню даже, что ты сказал при этом: «Ну, завтра уж точно его искать не буду!..»
– Милая, если бы ты только знала, сколько вещей одновременно мне приходится держать в голове!
– Ну да, портфель там уже точно не поместится! – рассмеялась Марина и взъерошила густые вьющиеся волосы своему мужу. – Кажется, кому-то пора стричься. Зайди-ка после работы к Михасику.
– Сегодня не получится, Мариш, я же тебе говорил!
– Ах да, – вспомнила Марина. – Ваша Анна Михайловна вечером устраивает праздник живота! Это сколько уже лет она у тебя работает?
– Двадцать, представляешь?
– Да-а-а-а! – восхищённо протянула Марина. – Просидеть двадцать лет за стойкой регистрации в отеле, обслуживая этих непредсказуемых командировочных – это, знаешь ли, тянет не меньше, чем на медаль! Я бы и недели не продержалась.
– Наговариваешь на себя, дорогая! – Рудик обнял свою жену. – Твои ненормальные художники, я думаю, похлеще туристов, но, однако же, ты с ними как-то справляешься.
– Родители, меня уже нет! – мимо дверей спальни звонко процокали каблучки Елены, старшей дочери Марины и Рудольфа. Она спешила на учёбу в медицинский институт. – Вернусь поздно! Не забудьте сделать Мишке полоскание для горла!
– Не забудем, Ленусь! – крикнула вдогонку дочери Марина. И повернулась к мужу. – Вот трудоголик! Вся в тебя.
Она зевнула и с удовольствием потянулась.
– Всё, иду умываться! Дорогой, ты не обидишься, если я не спущусь тебя проводить? – Марина заглянула в лицо мужа с лукавой улыбкой. – А то я не успею собраться.
– Иди уж, – нежно щёлкнул по жениному носу Рудик. – Мне не привыкать!
– Вот спасибо!
Марина поцеловала мужа, на бегу поправила покрывало на кровати и выскочила из спальни. Проходя мимо комнаты средней дочки Александры, Марина несколько раз постучала в её дверь.
– Вставай, Шурка, школу проспишь!
– Мамуль, ещё пять минуточек, и встаю… – раздался сонный голос с той стороны двери, а вслед за ним – звонкий треск упавшего телефона, который, стукнувшись о пол, вдруг запел хриплым голосом Лепса.
– Фу-ты ну-ты! – воскликнула Шурочка и попыталась дотянуться до телефона. Однако запуталась в одеяле и грохнулась с кровати, проснувшись уже окончательно.
Вспомнив, что сегодня у неё ответственный день, Шурка вскочила на ноги и принялась быстро собираться. Александра была легендарной личностью в городе. Большую часть своего времени она проводила в клубе «Пегас», где с упоением стучала на барабанах и прочих ударных, доставляя немалое удовольствие собратьям по группе «Наше всё». Шурка писала все песни, исполняемые группой, и сегодня должна была решиться судьба одной из них. Именно с ней ребята хотели выступить на предстоящем музыкальном фестивале. Поэтому сейчас Шурка умывалась тщательнее, чем обычно, старательно намыливая шею и уши с длинными мочками – явным признаком гениальности, а как же!
Снизу донёсся звон посуды. Это бабушка Соня, тёща папы Рудика, скромная старушка в клетчатом синем переднике, с седым пучочком волос на голове, возилась на кухне. Она готовила завтрак для младшего внука Мишки, десятилетнего сорванца, который уже несколько дней лежал дома с простудой.
– Доброе утро, Софья Михайловна! – крикнул в сторону кухни папа Рудик, спустившись вниз, уже одетый в строгий тёмно-серый костюм. Он любовно похлопал рукой по портфелю, который всю ночь преспокойно пролежал на тумбочке в прихожей, и начал обуваться.
