Вокруг нас с Катериной мирно шумел лес. Шум зарождался где-то в верхушках деревьев, а потом плавно спускался вниз. Шум приятно успокаивал. Он навевал удивительный покой и чувство уверенности, что наконец-то мы оказались в полной безопасности. И пока мы тут, все у нас будет просто отлично. На душе от этой мысли становилось очень хорошо, и мы даже не заметили, как поддались гипнозу качающихся деревьев, опустились на мягкий мох, покрывающий кочки, и прикрыли глаза, наслаждаясь тишиной и покоем.
Очнулись мы от нашего безмятежного существования, когда внезапно поняли, что уже прошло порядочно времени с тех пор, когда мы последний раз слышали голоса наших парней – Сереги и Прапора.
С Катериной мы дружили уже столько времени, что и вспоминать не хочется. Познакомились мы с ней на курсах английского языка, куда отходили целых два года. Так что времени подружиться было предостаточно. Курсы давно закончились, язык из головы за ненадобностью повыветрился, а дружба осталась. Прапор был парнем Катерины уже год, а Серега моим официальным женихом полгода. Да и познакомились мы с ним только благодаря Кате и Прапору.
У Прапора и Сереги на двоих свой бизнес. Ангар, в котором ремонтируют машины, моют их и еще много чего с ними делают. Бизнес вполне процветающий благодаря тому, что оба владельца с утра до ночи вкалывают в своей мастерской наравне с другими слесарями.
Так вот, Катька познакомилась с Прапором на танцах, потом он познакомил ее с Серегой, а потом уж Серега познакомился со мной благодаря все той же Кате, которая решила, что Серега идеально подойдет мне. Она оказалась права. Во всяком случае, мне жаловаться не на что. Насчет Серегиных чувств я не так уверена. Временами мне кажется, что он жутко расстраивается, что вообще познакомился со мной. Особенно когда отправляюсь куда-нибудь одна. То есть без него.
Почему Прапора зовут Прапором, и вовсе просто. Раньше он служил в армии в чине прапорщика. У Прапора в паспорте имелось, конечно, какое-то вполне нормальное имя. И он мне его даже как-то, будучи пьяным, называл. Но так как я и сама к этому времени выпила уже достаточно, то его имя выветрилось у меня из головы, как только я протрезвела. Та же история, очевидно, произошла и с другими друзьями Прапора. И уже давно все прочно забыли, как на самом деле его зовут. Забыли, если когда и знали. Катька, наверное, знает, но молчит. В общем, теперь он для всех просто Прапор.
И это была его идея привести нас в лес, собирать грибы на соленье. Его и Сереги. После выпитых вчера двух литров водки парней пробило на воспоминания детства. Оказалось, они в детстве всегда по осени отправлялись в лес, собирать грибы. Скажите на милость, можно подумать, в детстве они одни этим занимались. Но это же еще не повод, чтобы тащиться теперь в конце октября в лес.
Но наши возражения никто не слушал. И сегодня прямо с утра парни загрузились в Серегин джип и покатили в лес, прихватив и нас с Катериной для компании. Напрасно мы с ней объясняли парням, что грибы – они тоже живые и на морозе расти не будут. Все оказалось бесполезно. Мы с Катькой были обречены. В лес нас привезли, высадили и велели поискать грибы вон в том соснячке.
– Вы идите налево. Там должны быть грузди, – со знанием дела распорядился Серега. – А мы посмотрим справа от дороги.
И мы с Катькой как последние дуры поперлись в указанном нам направлении. Конечно, никаких груздей мы в соснячке не нашли. И решили пройти немного дальше. Ну, говорю же, дуры потому что решили, что в лесу и в самом деле могут каким-то чудом оказаться хоть и подмерзшие, но все-таки грибочки.
Вначале голоса наших парней слышны были совсем рядом. До джипа тоже было рукой подать. В общем, мы сваляли дурака и расслабились. Отойдя при этом на довольно приличное расстояние. Вот что самое скверное. И теперь голосов наших парней слышно что-то не было.
– Ау! – вопила подруга, пока я предавалась ненужным воспоминаниям.
Я ее начинание активно поддержала и тоже завопила. Минуту мы вопили, потом замолчали и прислушались. В ответ раздавался все тот же убаюкивающий шум деревьев. Только на этот раз он нас не убаюкал, а наоборот, привел в состояние повышенной возбудимости. И мы заорали снова. Напряженно прислушавшись, мы не услышали ничего.
– Даша, а ты помнишь, в какой стороне мы оставили машину? – каким-то странно напряженным голосом спросила у меня Катерина.
– Нет, а разве ты этого не помнишь? – удивилась я. – Это же ты у нас все лето в своей Костроме проводишь и из лесу там не вылезаешь. Должна ориентироваться в любом лесу, как у себя дома. Вот напрягись и постарайся вспомнить, где машина.
– Я не помню, – ответила Катя. – Я думала, ты запомнишь.
Мы с ней огляделись по сторонам, и нам стало страшно. Вокруг стояла сплошная стена из деревьев и кустарника. А машины не было. И куда идти, совершенно не понятно.
– Кажется, Серега что-то говорил, будто нужно ориентироваться по солнцу, – неуверенно сказала я.
Задрав голову, мы с укором уставились на тучи, основательно закрывшие солнце.
– По солнцу не получится, – заключила Катерина. – Давай снова орать. Может, парни нас услышат.
