2–5 октября 2004
Очень плохо палачам по ночам,
Если снятся палачи палачам,
И как в жизни, но еще половчей,
Бьют по рылу палачи палачей.
А. Галич
Сегодня он никого не ждал.
Как и вчера.
Как и все последние одиннадцать лет.
Те, с кем Алексей собрался провести эту субботу, были уже с ним – золотистый осенний день, свежая книга и пиво. И всё, конечно, отравленное! Слишком уж богат день неупокоенной памятью. Слишком противоречив и безволен автор книги. А пиво… пиво – слишком ещё некупленное. Копается девчонка-продавщица в поисках нужного сорта вторую минуту – хоть время засекай.
Ну вот, ещё и милицейский1 патруль до кучи! Завис метрах в двадцати от палатки, так и пялится – то ли на него, то ли на пиво…
– Валер, не тормози! Тебе что, Ледяная Дева память стёрла?
Сержант (нет, сынок, дядя – старший сержант!) – угрюмый, с копотью похмельной злобы на лице – потянулся к автомату, но схватился всё же за дубинку. Каковой и перетянул нетерпеливого юнца-напарника пониже спины:
– Не поминай. Понял, м-мудак?!
– А чё я сказал-то?
– Не поминай… оххх! – пожилой патрульный пошатнулся. Ну да, «межушный ганглий»-то бо-бо, а тут такая вспышка ярости. – Иди пива возьми за штраф!
– Какого? – молоденький «мосол»2 явно не въехал, что за косяк он вдруг упорол. Но что таки упорол – начало доходить. Ишь какой тон стал заискивающий.
– Макс. Ёрш. Твою. Девятку. Как. Всегда. Две.
«Ко мне докапываться ему сейчас некогда», – сообразил Алексей, – «но на пиво раскрутит, просто чтобы на ком-то сорваться после такого наезда». Прикидываться ветошью было поздно – о замеченную ветошь с удовольствием вытрут ноги.
Зато ветошью прикинулась продавщица. Вот сучка, делает вид, что сдачу никак не отсчитает. Суду всё ясно: успеет он отойти – пиво с неё самой стрясут. Этот Макс явно не из тех, кто привык сам платить.
– Душонка у него тёмная и дешёвая, а пива ему подай светлого и дорогого, – вполголоса пробурчал подошедший «подменток». – Гражданин-нарушаем-ваши-документы!
Последнее прозвучало не слишком уверенным тоном. Да и шуточка – «ай, маладца!» Злиться Алексею расхотелось совершенно.
– Да, и две «девятки». Ну что, нашли сдачу?
– Три. Я тоже хлебну. И пачку «Мальборо». – И шёпотом: – Спасибо, мужик.
– Не стоит. «Ещё не разучился, но уже стесняется. Через месяц вообще забудет, что есть такое слово».
Алексей еле удержался от идиотского вопроса: «Кто такая Ледяная Дева?» Хотя явно не белая горячка, уж это-то у ментов просто профзаболевание – типа насморка. Зачем тогда в метро все вагоны облеплены банными листами рекламы? Вот у «Яндекса» он и спросит. Надо же, есть на свете нечто, чего эти гопники в погонах боятся!
* * *
Нашлась, родная! Точнее, нашлись – не одна, а целый морг Ледяных Дев. Но ни память, ни даже бельё никто из них не стирал – так, ломались себе потихоньку да принцев подкарауливали. Похоже, литераторов стряпали на той же кухоньке, что и ментов: любая автриса любовных романчиков и половина поэтов, ой-вэй… В общем, такое впечатление, что их централизованно снабжают штампами с титулом «Той-Кого-Сотрудники-Органов-Не-Поминают», которые без особых ухищрений вляпываются в название очередного опуса.
Так. Следующая! Дежурная блевотина ссылок на норвежские сказки, книжные магазины и прочую муть… Что?!
«Это такой милицейский миф… ответ на вопрос Кто такая Ледяная Дева».
Мышь, кидаясь на ссылку, хоть раз в жизни почувствовала себя кошкой:
«Это такой милицейский миф, типа «Чёрной руки» у альпинистов. Если у кого из них сердце с бодуна откажет, говорят – Ледяная Дева поцеловала».
«Да не с бодуна! Если мент увидит Ледяную Деву, то скоро умрёт».
«И что, видел кто-нибудь?»
«Говорят, да. И его убили на следующий день».
«Кого – его? Имена, явки, фамилии?»
«А почему только менты? Я слышал, её судья какой-то видел, но вроде жив остался».
«Я сам в милиции служил. Херня это, но всё равно – не упоминайте о ней при наших, за это в морду могут дать. Примета очень плохая – перед дежурством её поминать».
«Полицай, а что рассказывали-то?»
«Что она взглядом убивает и ваще… Типа это привидение девки, которую изнасиловали, а дело возбуждать не стали, вроде как насильник то ли забашлял, то ли у него волосатая лапа была. Так она повесилась и теперь ментам мстит».
