Дорогие читатели!
Мне сказали, что стиль, в котором я пишу, называется сюрреализмом. Так что я – сюрреалист в сюрреалистическом мире.
В детстве писал для артистов Ленконцерта и театра Геннадия Хазанова «Моно» – это был суперсюрреалистический мир, полный реприз и смехотворных слёз.
Перед вами книга, где сюрреалистический мир говорит устами психиатра доктора Зака и его больных, где психиатр становится пациентом, а пациент – психиатром, и где осень лечит и тех и других холодным дождём и абстрактной женщиной c большой белой грудью и очаровательным розовым нежным соском, готовым всех приласкать, накормить и успокоить.
Если мне говорят, что не понимают, о чём я пишу, то я обычно отвечаю, что суть мною написанного заключается в том, что её нет. Когда пытаются понять, нормальный я или нет, то я их посылаю к дзен-буддистам, чтобы те объяснили им, как пахнет пустота и как гремит тишина.
В свободное от литературы время я работаю врачом-психиат-ром. Обожаю лечить своих пациентов пустотой, которая образуется в их головах после прочтения моих рассказов. Также обожаю ни о чём не думать, поскольку именно в этом состоянии могу понять суть, которой нет.
Желаю всем моим читателям почаще отключать логику, а также интуицию и исчезать для самих себя – это приносит чувство необъяснимой радости.
Я себя называю писателем. Так мне кажется.
Хотя я могу глубоко ошибаться и просто являюсь выразителем мыслей, существующих где-то там, вне времени и пространства, откуда мы все недавно пришли, чтобы посидеть, обменяться впечатлениями и уйти обратно. Меня интересует нормальное состояние сознания, в которое человек временами выходит, освобождаясь от социального мусора, полученного в состоянии гипноза.
Вообще полезно временами оставлять себя сидящим на диване и начинать исследовать Мир вне пространства, в котором будущее, настоящее и прошедшее находятся в одной точке. Вот именно там существует то, что все здесь так усиленно ищут, и попаданцами являются как раз те, кто попадает сюда оттуда, а не наоборот.
И, как я уже заметил, суть в том, что её нет.
Я убеждён в том, что царь Соломон непременно бы со мной в этом согласился. К большому сожалению, мы так и не встретились на временной шкале. Хотя это, возможно, произойдёт в будущем, поскольку когда продвигаешься вверх по колесу, то непременно на каком-то этапе начинаешь уходить вниз.
Всем удачи, серьёзных творческих успехов, хорошего, по возможности, настроения и спасибо заранее за то, что читаете мои рассказы.
У мальчика по имени Ги не было друзей. Кто-то давно сказал ему, что каждый человек должен иметь друга, но этот кто-то забыл объяснить, как друг должен выглядеть. Высокий или низкий, умный или глупый, откровенный или нет, добрый или злой. Ему не сказали, придёт ли друг на помощь, когда тебе плохо, и будет ли он тебе другом, когда тебе намного лучше, чем ему. Ги не мог найти ответа. По ночам он фантазировал, представляя, каким должен быть друг.
В его воображении возникали образы: смешные, забавные, кружащиеся, танцующие фигурки с добрыми лицами. Фигурки звали поиграть с ними. Он мысленно протягивал руки, но они всё время убегали вдаль, в темноту – только затем, чтобы прибежать назад и, словно дразня, уговаривать поиграть с ними.
Ги пытался найти друга и приставал к людям, говоря: «Хочешь быть моим другом? Будем вместе играть».
Но ни дети, ни взрослые по странной причине не хотели с ним дружить. И он чувствовал себя одиноко.
Однажды он поклялся себе, что найдёт человека, который сказал, что у него должен быть друг. И расспросит подробно, как друг выглядит, чтобы не тратить времени на пустые поиски. Он помнил о человеке, что у того было две руки, две ноги, голова и что-то ещё, что делало его особенным. Ги потратил долгие дни и ночи, пытаясь вспомнить, кто же это был, и, наконец, вспомнил: этот некто был его отцом. Это немного облегчало задачу: необходимо было разыскать женщину, которая его, Ги, родила. Она, может быть, догадывалась, где находится отец. Ги знал, что женщина живёт в соседней комнате, готовит еду и иногда гладит его по голове со словами: «Бедный мальчик».
Ги решил непременно зайти в соседнюю комнату и разыскать женщину, которая его родила. Он открыл дверь, переступил порог – и увидел её. Она стояла спиной к нему, возле окна и чихала на солнце.
– Я хочу видеть папу, – произнёс мальчик с надеждой в голосе. Женщина повернула к мальчику лицо, подошла ближе, наклонилась и внимательно взглянула ему в глаза.
Он посмотрел вокруг и увидел перевешенные через спинку стула мужские трусы, галстук, валяющийся на ковре, и пачку сигарет на кровати. Ги услышал, как вдалеке кто-то пукнул, а затем раздался звук спускаемой воды.
Женщина взяла его за руку и повела вниз по лестнице, на улицу, где он увидел множество людей, двигающихся в разных направлениях. Мимо них быстро прошла молодая женщина; она улыбалась. Ги спросил у неё, почему она улыбается. Он точно знал, что она ненавидит работу и мужа. Женщина остановилась на мгновение, бросив быстрый взгляд на мальчика, и по этому взгляду Ги понял, что он прав.
– Простите, – извинилась женщина, родившая Ги, – сын немножко болен. Мы торопимся.
